А в Кремле было тревожно. В книге Олега Хлевнюка о Сталине, созданной по заказу Йельского университета США, читаю: «Вечером 21 июня военные руководители в Москве получили доклад: фельдфебель немецкой армии перешёл границу и сообщил, что утром начнётся наступление. Информация была срочно доложена Сталину. У Сталина собрались военные и члены Политбюро»82.
Скажем прямо, главный специалист Госархива России, профессиональный историк, изготовляя товар для зарубежного заказчика, мог бы воспользоваться менее замшелой версией. Мог, но не захотел?
Попробуем разобраться, как было на деле. Перебежчик Альфред Лисков перешёл границу в 21:00 21 июня, доставлен в штаб 90‑го погранотряда в 0:30 и дал показания в час ночи (!) 22-го. Информация, передвигаясь от одной инстанции к другой, добралась до Москвы в 3:1083. Могла ли она послужить причиной заседания в Кремле, случившегося несколькими часами раньше?
Проясняет ситуацию опубликованный в 2008 году справочник, в котором содержатся тетради (журналы) записей лиц, прошедших через приёмную Сталина. Находим данные о посетителях 21 июня 1941 года. Историки могут, очевидно, быть благодарны дежурным за старательность, с какой фиксировали, кто во сколько вошёл и когда вышел.
В 18:27 в кабинет Иосифа Виссарионовича зашёл министр иностранных дел Молотов. Более получаса беседовали вдвоём. Надо думать, о чём-то исключительно важном, если учесть, что происходило дальше. В 19:05 к обсуждению присоединились члены правительства Ворошилов, Маленков и Берия, председатель Госплана СССР Вознесенский, нарком обороны маршал Тимошенко, начальник мобилизационно-планового отдела Комитета обороны при СНК СССР Сафонов и секретарь Ленинградского горкома ВКП(б) Кузнецов.
Тимошенко в 20:15 выйдет, но в 20:50 вернётся на полчаса в сопровождении первого заместителя – маршала Будённого и начальника Генштаба Жукова. Пятью минутами позже зайдёт армейский комиссар Мехлис84.
«И. В. Сталин сообщил нам, – зафиксировал маршал Будённый в дневнике, – что немцы, не объявляя войны, могут напасть на нас завтра, т. е. 22 июня, а поэтому что мы должны и можем предпринять сегодня же и до рассвета 22.06.41 г. Тимошенко заявил, что “если немцы нападут, то мы их разобьём на границе, а затем на их территории”. И. В. Сталин подумал и сказал: “Это несерьёзно”…»85
Весьма показательный диалог! Вспоминается высказывание советского и российского военного теоретика М. А. Гареева: «Идея непременного перенесения войны в самом ее начале на территорию противника (причем идея не обоснованная ни научно, ни анализом конкретной обстановки, ни оперативными расчетами) настолько увлекла некоторых руководящих военных работников, что возможность ведения военных действий на своей территории практически исключалась»86.
Нарком обороны С. К. Тимошенко не видел ничего нового для военной науки в идущей с 1939 года войне. Отсюда непонимание, насколько изменился характер её начального периода