Этот сериал открыл мне и новую концепцию времени. В «Звездном пути» время было тем, что можно изменять, переделывать, придавать форму. Если бы «Энтерпрайз» взорвался, знала я, кому-то пришлось бы вернуться назад во времени, чтобы починить его. Тысячу раз в воображении я проникала сквозь наслоения времени в тот момент, когда в мамином теле зародился рак, и выдирала его раньше, чем он успевал пустить корни.
После того как на экраны вышла последняя серия «Следующего поколения», мама начала позволять мне поздно ложиться спать по средам, чтобы я могла смотреть с ней «Звездный путь: Вояджер». Обожание, которое я питала к капитану звездолета «Вояджер» Кэтрин Джейнвэй, затмило все чувства, что вызывала Дианна Трой. Звездолет Джейнвэй затерялся в далеком квадранте галактики, забросив ее команду за тысячи световых лет от дома. «Вояджер» был сагой о ностальгии, а я испытывала ностальгию столько, сколько себя помнила, и не просто по какому-то месту или человеку, а по миру, в котором моя мать не собиралась умирать. И у капитана Джейнвэй были прямые грязновато-русые волосы.
Среду за средой мы смотрели, как команда звездолета блистает мастерством в квадранте Дельта и преодолевает очередное препятствие в путешествии, которое должно было занять больше семидесяти лет. Поначалу мы с мамой смотрели сериал, сидя вместе на диване. Потом сидя бок о бок на ее больничной койке. И, наконец, когда она уже больше не приходила в сознание, я смотрела его, сидя рядом и держа ее за руку. Она не дожила трех месяцев до заключительной серии.
Так что в десять вечера в среду, 7 февраля 2001 года, я обмывала тело матери и жалела, что не могу включить «Звездный путь». Я заглядывала в лица других женщин и понимала, что никогда не смогу объяснить, почему хочу включить телевизор. Почему хочу еще раз посидеть с мамой в тот момент, когда начальные титры освещают огнями сверхновых звезд и варп-двигателей наши лица. Почему мне в этот момент особенно необходимо знать, что некоторые вещи остаются неизменными. Почему я жажду другого понимания времени. Я никогда не смогла бы объяснить, что все мы – и я, и моя мать, и капитан Джейнвэй, и «Вояджер» – были вместе много лет в этом возвращении домой, которое, как мы знали, может продлиться всю жизнь.
Десять дней спустя мне исполнилось двенадцать.
Я проснулась в доме,