– При Роммеле лагеря были.
– Но… – Рита запнулась. – Неофициально. Возможно, подлецы из СС и творили мерзости, но… Роммель был не такой, как другие. Он походил на старых пруссаков – суровый…
– Хочешь знать, кому США обязаны своим возрождением? – спросил Уиндем-Мэтсон. – Кто не пожалел труда для воссоздания американской экономики? Альберт Шпеер.[58] Не Роммель и не Организация Тодта.[59] Шпеер оказался самым полезным из тех, кого Партай послала в Северную Америку. При нем снова заработали заводы, корпорации – вся промышленность, и неплохо заработали. Хотел бы я, чтобы и у нас было то же самое. А то какую отрасль ни возьми, везде конкурируют не меньше пяти компаний, неся ужасающие убытки. Ничего глупее, чем соперничество в экономике, не придумаешь.
– Моя подруга жила в трудовых лагерях и рабочих поселках, что построили на Востоке, – сказала Рита. – Я бы на ее месте не выдержала. Представляешь, там вскрывают почту. Она ни о чем не могла рассказать мне, пока не вернулась сюда. Их будили оркестром в полседьмого…
– Ничего, привыкла бы. Тебе бы обеспечили чистое жилье, сносное питание, медицинское обслуживание и условия для отдыха. Чего еще требовать, яйца в пиво?[60]
Большой немецкий автомобиль бесшумно пронизывал холодный ночной туман Сан-Франциско.
Господин Нобусукэ Тагоми сидел на полу, подобрав под себя ноги, и дул в пиалу с китайским чаем, с улыбкой поглядывая на Бэйнса.
– А вы здесь неплохо устроились, – нарушил молчание Бэйнс. – И вообще, на Тихоокеанском побережье очень спокойно. Совсем не так, как… там. – Он не стал уточнять.
– «Гром приходит, и оживаешь. Если он подтолкнет тебя к действиям, будешь свободен от неудач».[61]
– Простите?
– Это оракул. Один из его афоризмов. Я, как здесь говорят, парю в небесах…
«Витаю в облаках, – мысленно поправил Бэйнс и усмехнулся. – Да, верно, именно этим они тут и занимаются».
– Мы выглядим нелепыми, поскольку живем по книге, которой пять тысяч лет. Задаем ей вопросы так, будто она живая. А она действительно живая, как Библия христиан. На свете много живых книг. Это не метафора: книга обладает душой. Вы понимаете? – Тагоми внимательно следил за лицом Бэйнса.
Тщательно подбирая слова, Бэйнс ответил:
– Знаете, я не силен в религиях. Это не моя специальность. Предпочитаю обсуждать темы, в которых я худо-бедно разбираюсь.
Действительно, он почти не понимал господина Тагоми.
«Наверное, я устал, – решил Бэйнс. – С той минуты, как я здесь оказался, все как будто приобрело карликовые размеры. Все кажется мелким, незначительным… нелепым, что ли. При чем тут книга, которой пять тысяч лет, при чем тут часы “Микки-Маус”, при чем тут Тагоми, при чем тут хрупкая чашка в его руке… и огромная, уродливая голова бизона, злобно глядящая на меня со стены?»
– Что символизирует эта голова? –