Смерть Агриппы, царя Иудейского, случившаяся в 795 году от основания Рима, внесла перемену в положение Иудеи [10]. Но прежде чем говорить об этой перемене, необходимо завершить здесь то, что мне осталось сказать об Агриппе, о котором мне уже не раз приходилось упоминать. Я отмечал его приверженность религии отцов, его склонность к роскоши, доходившую до излишеств. Вот пример его мягкости.
Хотя его верность иудейским обрядам не мешала ему смешивать с ними обычаи, заимствованные из языческих суеверий, – устраивать пиршества и зрелища в римском вкусе и даже бои гладиаторов, – ревностные иудеи были недовольны его благочестием, и нашелся среди них некий Симон, который собрал народ в Иерусалиме, пока Агриппа находился в Кесарии, и выступил с обличениями против этого князя, утверждая, что вход в храм должен быть для него запрещен. Агриппа, узнав о такой дерзости, вызвал Симона и принял его в театре, посадив рядом с собой. Там, мягким и дружелюбным тоном, он спросил его, есть ли в том, что происходит перед его глазами, что-либо противное закону. Симон, опасаясь последствий своей твердости или, быть может, польщенный вниманием, которое оказал ему князь, ответил лишь просьбой о прощении. Агриппа не только простил его, но и одарил подарками.
Агриппа был тем, что мы назвали бы светским человеком, веровавшим в закон Моисея, но стремившимся примирить его со своими страстями. Свет Евангелия, уже начинавший ярко сиять в его царстве, не озарил его больных очей и не произвел иного действия, кроме как ослепил его. Он был первым князем, который начал гнать Церковь. Это он предал смерти святого Иакова [11], брата святого Иоанна, и, видя, что эта жестокость угодна иудеям, заключил в темницу святого Петра, намереваясь предать его такой же казни, если бы Бог чудесным образом не избавил его из его рук.
Агриппа вскоре испытал на себе Божественное возмездие. Во время игр, которые он устроил в Кесарии в честь Клавдия, он появился в одежде, сплошь вытканной серебром, и, когда солнечные лучи ослепительно отражались от нее, поражая взоры всех присутствующих, он обратился к жителям Тира и Сидона, против которых был разгневан и которые прислали к нему посольство, чтобы смягчить его гнев. Тогда льстецы, окружавшие его, воскликнули, что его голос – голос бога, а не человека. В тот же миг ангел поразил его, и сильная боль в животе возвестила ему о его состоянии. Он сразу почувствовал, что болезнь смертельна, и отрекся от нечестивых речей своих льстецов; но, все еще пребывая