Август на этом остановился, а Тиберий, стремившийся лишь к покою и миру, последовал его примеру. Страбон, писавший при этом принце, оправдывает пренебрежение римлян к жалкому завоеванию, которое не могло принести им никакой пользы. «Что они выиграют, – говорит он, – подчинив себе бедные и нищие народы? Пошлины, которые они взимают со всей торговли между Галлией и Британией, приносят им больше, чем дань, наложенная на бриттов, значительную часть которой пришлось бы тратить на содержание войск, необходимых для удержания острова».
Мы видели планы Калигулы относительно Британии, которые свелись к сбору раковин. При Клавдии римляне окончательно утвердились там. Этот принц, мало способный понять политические соображения, остановившие Августа, без сомнения, увлекся блестящей идеей перешагнуть преграду Океана, подчинить римскому владычеству народы, всегда сохранявшие свободу [8], и услышать, как его называют победителем не только непокоренных, но и неизвестных до него народов. Поэтому он воспользовался случаем, который представил ему некий Верик, изгнанный с острова враждебной партией и умолявший о защите, чтобы вернуться. Клавдий приказал Авлу Плавтию вступить в Британию с подчиненными ему легионами.
Римские солдаты неохотно соглашались отправиться в другой мир – так они воспринимали страну, куда их вели. Чтобы сломить их сопротивление приказам своего командира (консульского ранга), вольноотпущенник Нарцисс осмелился явиться в их лагерь и взойти на трибунал Плавтия, чтобы обратиться к ним с речью. Но они и слушать его не хотели, крича «Сатурналии!», упрекая его в рабском прошлом. Однако негодование подействовало на них сильнее, чем долг, и они заявили своему генералу, что готовы следовать за ним.
Плавтий совершил переправу, но Дион (или, по крайней мере, его сократитель) настолько неточен, что не сообщает нам, из какого галльского порта отплыл этот генерал и в каком месте острова высадился. Можно предположить, что он последовал маршрутом Цезаря, отплыл из порта Итий [9] и его окрестностей и высадился в области Кент. Он разделил свою армию на три части, чтобы избежать трудностей, связанных с большим числом, и держать островитян в неведении