А вот с последним проблема.
Отец рассказывал так.
Деревни и города – там простые люди. Над людьми обязательно есть лорд – именно он решает, кому где жить. И как это будет выглядеть? Здравствуйте, лорд, я из Леса вышла, позвольте мне тут поселиться?
Звучит как-то неубедительно… И люди корыстны, отец это постоянно повторял. Значит, от меня могут потребовать денег, а это плохо. Денег у меня тоже мало. А что можно придумать?
Возможно, кто-то возьмет меня в свой дом?
Не знаю, это сложно. Но допустим, дом я нашла. А вот чем я буду заниматься? А, глупый вопрос. Травницей я буду, травницей. Оборотень, между прочим, по одному запаху и болезнь определить может, и лекарство приготовить… я точно могу, меня мама учила. Я не тупая Лайса, которая даже писать не умеет, я умная. Нет, ну что он в ней нашел – лохмы рыжие? Кобель вонючий!
Итак, что я умею?
Читать, писать, лес знаю, травы знаю… Есть возможность пристроиться?
Наверняка найдется. Я умная, я со всем справлюсь. А если мне пока немного страшно – это не беда. Глаза боятся – руки делают…
Ночь прошла более-менее спокойно, и я еще раз похвалила себя. Никто меня сожрать не пытался, я просто не вписывалась в картину мира диких зверей. Заяц должен прятаться в траве, по деревьям они не лазят и летать не умеют. Поэтому на дереве меня никто искать не станет.
А теперь опять бежать и бежать. До границы Леса еще далеко[1].
Колин
Мы выехали достаточно поздно. Капитан ярился и хотел отправиться в путь с рассветом, но – нашел дурака. Чтобы теленок вперед мясника на скотобойню бежал?
Нет, помечтать ему не вредно, но я лично так поступать не собирался. Поедем медленно, печально, с перерывом на сон и еду, а там Филипу письмо долетит, тетушка сообщит, и дядя либо догонит нас, либо к Рылу гостем явится – в любом случае будет неплохо. Так что я спокойно завтракал, невинно хлопал глазами на все вопли капитана, а потом зарядил ему в лоб:
– Капитан, а куда мне спешить? Мать уже умерла, теперь тридцать дней ее тело будет лежать в церкви, а потом ее опустят в землю. До моего поместья, – «моего» я выделил голосом так, что мужик аж побагровел, понимая нескромный намек, – восемь дней пути, если торопиться, двенадцать – если не торопиться, так что мы в любом случае успеем.
Крашри вылетел из зала, я покачал головой и посмотрел на тетушку. Та поняла намек и повела меня в комнату, еще раз проверить, все ли собрано.
– Тетя, боюсь, этот тип тоже в доле. Вы предупредили людей, которых со мной отправляете?
– Да, сынок.
– Это хорошо. А то погибнут ни за грош… жалко.
– Ты, главное, себя сбереги… Письмо дяде я уже отослала. Двух голубей