И вот теперь я в ней отчаянно нуждался. Парк оказался не так уж и мал. Я сделал десяток шагов до очередной ближайшей развилки и снова замер соляным столбом, и вдруг услышал её смех. Только она так смеялась: громко, вовлекая в собственное веселье всех, кто попадал в «радиус действия». Мне тут же захотелось улыбаться, смотреть на её откровенный ржач или бурное веселье, похлопывание ладонью в такт смеху по воздуху, слезу стекающую по лицу от открытых миру чувств… Я одёрнул себя и побежал, пока смех ещё звучал, в его направлении.
Только тогда, когда сквозь деревья стали видны спины её сокурсников, я остановился и перевёл дыхание. Нет, уж. Теперь я не спешил. Теперь я шёл прогулочным шагом. По крайней мере, пусть так выглядит со стороны. Дыхание выровнялось, но я и теперь не спешил подходить или обозначать своё присутствие. Мы не виделись почти год и мне было приятно просто смотреть на её расслабленность, шушуканье с сидящими рядом подружками, дружеские подначки стоящих вокруг девушек парней. Девушек… Сидящая слева от Элис женщина, явно была старше её лет на десять. А вот блондинка справа, пожалуй, ровесница. Да и Лизу, Элис, Елизавету Петровну… Нет, её еще можно было звать так – девушка. И двое детей в придачу не меняли расклад. Она вдруг вскинула руку и помахала, подзывая блондинистого увальня.
– Филя. Ты чего молчишь? Тебе ещё не надоела их заевшая пластинка? «Питер. Он такой Питер»… Может объясним этим денди, как в нашей Рязани князьков казнили и травили задолго до величия города на болоте? Не было его ещё, – она подмигнула, приподняв плечи и хитро прищурив глаза, – не было, и в помине. Вот так! Так что умойтесь, парни! – а потом без всякого перехода хлопнула себя по коленям ладонями и встала. – Всем спасибо. Было весело, но мне пора. Меня ждут.
Я ещё продолжал улыбаться, когда понял, что Лиза идёт прямо на меня. Она протянула руку и взяла букет.
– Думаю это мне, – спокойно и ровно произнесла, поднося букет к носу, вдыхая запах. Странное выражение на миг мелькнуло и пропало на её лице, но она вдруг развернулась и пошла обратно к скамейке, на которой сидели девушки.
– Галчонок, это тебе. Мне никто не поверит, что я их купила себе сама. А ты своему расскажешь правду. – Она сунула оторопевшей женщине букет и снова помахала всем рукой. – Пока. Пока. До завтра.
Я вышел на асфальтированную парковую дорожку и пока Лиза, приближалась ко мне, сделал извиняющийся поклон в сторону, наблюдавшей за нами группы. А потом шагнул на встречу и предложил опереться на согнутую в локте руку. Она цокнула языком, покачала головой и сказала: «Йок», – а после, демонстративно засунула руки в несуществующие на её повседневном платье карманы джинсов. И прошла мимо, продолжая держать руки в воображаемых карманах, покачивая бедрами и стуча каблучками по асфальту.
– Ну… – я набрал в грудь воздух, собираясь возмутиться, но в это время за моей спиной грохнул дружный хохот и чей-то голос спокойненько подвел черту: «Приятно осознавать, что не только мы здесь – идиоты».
Ничего не оставалось, как усмехнуться и догнать невозмутимо удаляющуюся от меня Лизу. Аккуратно снял с её плеча сумку с тетрадями и, не пытаясь к ней прикасаться, пошёл рядом.
– В отпуск? – она вдруг прервала молчание.
– Нет. Навсегда. – Я скосил глаза, ожидая реакции, но Лиза даже не сбилась с шага, только опущенные ресницы, на миг сорвались вверх, приоткрывая глаза.
– Думаю, вы знаете, что делаете. Тимке тут хорошо. Мы созваниваемся.
– Да, я знаю, что делаю. Я один приехал. Кира осталась там. У неё новый бурный роман, грозящий перерасти в брак.
– Так ты здесь потому, что тебе подписали вольную? – вот теперь она остановилась, повернула голову и сощурилась, разглядывая моё лицо.
– Нет. Вольную дал я. Оставил ей всё, уволился и приехал.
– Вот так просто уволился? Не смеши меня Петров. Не смеши. Уволиться из армии так просто нельзя.
– Я рапорт написал сразу, как ты начала собирать вещи для отправки в Питер. До этого был рапорт о переводе. Думал ты уедешь к родителям на ПМЖ и я туда же.
– Он приехал и забрал детей у них, пока я тряслась четверо суток в поезде. У меня не осталось выбора. – Она протянула руку, снимая свою сумку с моего плеча. – Спасибо, что проводил. Прости, мой автобус.
Она обогнула меня и поспешила к стоящему автобусу.
– Я приехал потому что не смог забыть нас, – крикнул ей вслед.
Она остановилась, уже занеся ногу на ступеньку и оглянулась.
– Нас нет. Мне было позволено завести любовника. А я… я полюбила. А это соглашением не предусматривалось. И мне снова предложили выбор. И я его сделала, Глеб. Нас нет.
Двери автобуса закрылись, и он тронулся. Я машинально отметил его номер. Её автобус. Не сбежала. Просто уехала к детям. Я достал сигареты и отошел к парапету, огораживающему вход в метро. Подождём. Не впервой.
День второй. Бай-ин.
Бай-ин – вступительный денежный взнос для игры в покер.
– Здравствуйте,