В 2013 году, выступая на Десятой Кожиновской конференции в Армавире, Александр Казинцев пояснил, почему героем его первой статьи стал Катенин. На примере его творчества и судьбы критик хотел «представить своего рода формулу плодотворности неудачи» [7]. Неудачники же, по мнению Казинцева, интереснее победителей (здесь победитель понимается как человек успешный, удачник), так как горькие глубокие размышления первых «могут пригодиться людям». Свою идею Казинцев подтверждает неожиданными примерами, рассуждениями. Вот экстракт их.
«Дон Кихот», «Король Лир», «Гамлет», «Фауст», «Слово о полку Игореве», «Моление Даниила Заточника», «Слово о погибели Русской земли», «Тихий Дон», «Белая гвардия», «Доктор Живаго», «Солнце мертвых» – это «дневники» неудачников.
Неудачник у Казинцева неточно рифмуется с выражением «сраженные победители». «Сраженные победители» – слова Газданова, сказанные о всадниках, погибших под огнем пулеметов и пушек. Через это выражение писателя Казинцев характеризует русское сопротивление конца ХХ века и его центр – журнал «Наш современник», в котором Александр Иванович служит с февраля 1981 года.
Рифма вторая – народность
В статье «Несвоевременный Катенин» Казинцев утверждает, что «опыт беды» (Отечественной войны 1812 года в первую очередь. – Ю.П.) «учил единению с народом» [3, с. 171].
Идея народности – альфа и омега русской литературы XIX века – становится идеей Казинцева (по-настоящему, всерьез выношенно), думаю, на рубеже 1970–1980-х годов. Отголоски преодоленных народностью идей находим в следующих суждениях критика о Катенине: «Стремление слиться с народным целым и одновременно утвердить неповторимость своей личности – не было ли здесь непримиримого противоречия?»; «Ему чуть ли не в одиночку предстояло решить сложнейшую проблему – примирения в творчестве двух, казавшихся противоположных начал – индивидуализма и народности…» [3, с. 171–172].
Идея народности не рифмовалась с определенным кругом идей, настроений «Московского времени» (1975–1978 гг.), альманаха, душой которого были А. Казинцев и А. Сопровский. Об этом периоде своей жизни Александр Иванович, пожалуй, впервые рассказал в 1991 году в статье «Придворные диссиденты и “погибшее поколение”».
«Наследство» Владимира Кормера, с опозданием опубликованное в СССР в 1990 году, Казинцев называет «романом о моем поколении». Оно характеризуется, в частности, так: «Встречаясь, мы подбадривали друг друга: “Не забывай, где живешь”. Это незамысловатое приветствие