– Спасибо, – тихо поблагодарила я, и в самом деле ощущая дикий голод.
Пока я жевала сэндвич, Арес неподвижно сидел напротив и следил за моими движениями.
– Спрашивай, – велел он, как только я закончила трапезу и отпила воды.
Верно, он обещал ответить на любой вопрос. Но я так и не решила, что именно хочу спросить. Почему сохраняет анонимность? Зачем преследовал меня после столкновения за баром? Или… Взгляд невольно упал на его левый бок, где под слоем ткани был шрам.
Решение пришло само по себе.
– Откуда эти шрамы?
Арес слегка наклонил голову. Уголки его губ дрогнули. Но что это значит?
Вот бы иметь какой-нибудь словарь жестов под рукой, способный помочь разгадать мимику этого психа.
– Ты могла спросить что угодно, но выбрала вопрос про шрамы?
Я кивнула.
– Почему?
– Хочу попытаться понять тебя.
– Зачем тебе это?
Что за игра в «вопрос-ответ»?
Я открыла и тотчас закрыла рот. Сперва думала избежать прямого ответа, но решила оставаться честной.
– Не знаю, – пожала плечами. – Просто делаю то, что велит мне сердце.
Еще несколько минут Арес изучал меня. И только потом начал говорить:
– Ты когда-нибудь слышала что-нибудь про закрытое учреждение «Обливион»?
Я нахмурилась. Название показалось знакомым.
– Это не с ним был связан скандал двухлетней давности?
Сенатор Уильямс тогда только вступил на пост и молниеносно прославился, перетряхнув грязное белье влиятельных лиц штата.
– Да. Сенатор тогда нажил себе врагов. Зато спас несколько никчемных жизней. В том числе и мою.
Достав из кармана пачку сигарет, Арес вынул одну и принялся крутить ее в пальцах. К тому же он снова нацепил перчатки, продолжая скрытничать.
– Сеть «Обливиона» была довольна проста по концепции, – начал он. – С виду – психиатрические лечебницы. На деле – место, куда сильные мира сего могли сослать не оправдавших их ожидания отпрысков. Да и не только их, если уж на то пошло.
Что за родители могли пойти на такое? Исходя из того, что я читала два года назад, там чуть ли не эксперименты над людьми ставили. И подобное существовало у нас под носом. И поощрялось богачами.
– Всего существовало три клиники. Каждая скрыта подальше от глаз. Филиалы разбросаны по краям штата. Северный «Обливион», Западный, Южный – над названия не заморачивались. Все новички отправлялись в Северный, – голос Ареса ничего не выражал. Словно лишился любых оттенков эмоций. – Там были самые легкие условия. Из наказаний предпочитали порку. Или голодовку. Большинство шрамов на спине появились в первые два года моего пребывания там. Со временем я даже привык.
– Сколько тебе было?
– Отец отправил меня туда в десятилетнем возрасте.
Я содрогнулась