– А ему сюда можно? – удивилась я.
– Я смотрю, Марьянушка, ты и о том, как скиты живут, позабыла, – как-то грустно улыбнулась тетка. – Мы ж не в дом ночевать зовем, а в гости.
– Все я позабыла, – вздохнула я. – И как в баньке париться – тоже.
Упомянуть об этом получилось удачно. Я никогда не мылась в бане – ни в прошлой жизни, ни в этой. К счастью, в доме имелся водопровод и котел, что нагревался ведовским артефактом.
– А я помогу, – «обрадовала» тетка. – После зелий надобно пропотеть хорошенько, очистить кровь.
В бане я впервые увидела тетку без ее обычного темного платья свободного покроя. Догола она не разделась, осталась в длинной белой сорочке до пят, с длинными рукавами и воротом под горло. От пара она намокла и облепила тело, и я не без удивления отметила, что тетка – здоровая и крепкая женщина. Живот у нее плоский, руки сильные, грудь высокая. Да и седина еще не тронула волосы, что она заплела в простую косу.
Купцу Богданову, если не ошибаюсь, было пятьдесят два года, когда он умер. А сестра моложе его, значит, ей меньше пятидесяти. Интересно, что заставило ее стать жрицей?
Меня отхлестали дубовым веником так, что кожа горела. Да еще с наговорами, с молитвами. Тетка и обереги новые на шею мне повесила. И стало стыдно за свои мысли. Она обо мне заботиться, и деньги мои ей не нужны, так примет, а я ее подозреваю.
Влад на обед не пришел. Та, кого за ним посылали, доложила, что он отбыл с постоялого двора в неизвестном направлении.
– Небось, опять на остров подался, – фыркнула тетка. – За живой водой. Эта молодежь…
– Просто так брать нельзя? – спросила я.
– Там, где вода живая, рядом и мертвая, – пояснила она. – В неумелых руках живая может стать ядом, а мертвая в умелых – страшным оружием. Оттого ведунам специальное разрешение надобно иметь, для отчетности. А на острове родник молодой, его еще и не изучили толком.
Похоже, у живой и мертвой воды есть состав ингредиентов, как у минеральной – состав солей. Не всякая вода одинаково полезна.
После баньки меня разморило, и над миской ухи я клевала носом. Тетка отправила меня спать, пообещав, что разбудит к ужину.
На перинах спалось сладко. Я задернула занавески, и оставила окно приоткрытым. Под ним, в палисаднике, росли цветы, наполняя комнату сладким ароматом. И даже тревога за собственное будущее отступила.
Проснулась я от громкого звука: как будто били по металлу, но не в колокол, потому что звон был глухим и гулким.
– На вечерние гадания кличут, – сообщили мне. – Волхвы из столицы прибыли.
Спросонья понадобилось время, чтобы «перевести» сие на понятный мне язык. Волхвами здесь называли высших жрецов. Они и волшебными силами обладали, и с богами могли говорить, и пророчествовать. А гадания – это когда не только молятся богам и приносят им дары, а еще и просят о чем-то особенном, вроде дождя в засуху.
А вот кто в комнате, сообразила сразу. Поискав взглядом, я увидела Лушу на подоконнике. Она чуть отодвинула