– Чем могу быть полезен, синьорита? – осведомился Маттеус.
– Мне нужна синьора Оливия, хозяйка этого дома. Меня послали за ней… Прошу извинить, что я поздно, но мне важно увидеть ее прямо сейчас!
Голос крошки дрожал от волнения.
Лицо Маттеуса подернулось дымкой печали.
– Синьора Оливия умерла полгода назад, – отвечал он, – я сожалею.
Девочка отшатнулась так, словно с разбега налетела на стену.
– Но… как же…
– Сеньора Оливия – моя прабабушка, я очень любил ее, – тихо ответил Маттеус, – может, я могу вам чем-то помочь вместо нее?
Девочка опустила глаза, затем вздохнула глубоко, как бы прощаясь со всеми своими надеждами, и покачала головой.
– Умирает одна женщина… она всю жизнь служила в доме моих хозяев, старая нянюшка, – сказала она тихо, – она послала меня сюда…. хотела чтобы сеньора Оливия помогла ей…
– Помогла? Но чем?
– Я не знаю… и сеньор Антонио так расстроен… и что я теперь скажу им обоим?
Она развернулась и, опустив плечи, медленно побрела прочь.
Маттеус, вздохнув, закрыл дверь.
– Да, Лео, – сказал он, взяв меня на руки и запирая дверь, – уходят те, кого мы любим, и что бы я мог сказать в утешение этой бедняжке? Разве что помолиться за упокой души этой доброй женщины, ее няни…
Но мы еще не знали тогда, что душа этой доброй женщины не скоро обретет покой.
Глава 2
Ночью сквозь сон я слышал странный гул, свист: за окном поднимался ветер. И это бы не легкий ветерок, а ураганный поток воздуха, сгибающий деревья – несомненно, он сбил бы с ног любого человека, который осмелился бы в такую погоду покинуть свой дом. Я пошевелился, приподнял голову, встопорщил шерстку…
– Спи, Лео, – пробормотал сонным голосом Маттеус, которого я разбудил, ворочаясь у него под боком, – это трамонтана…
Да, видимо так, вздохнул я. Свирепый зимний ветер с гор, именуемый трамонтана – холодный и злой, пропитанный вековыми горными снегами, сейчас обрушился на наш город. В комнате становилось прохладно, и я забрался под одеяло к хозяину, прижался к его горячему телу…
И уснул. Во сне я снова увидел себя человеком – старым маркизом де Колле, чья душа днем была заключена в теле старого аптечного кота. Я сидел на краю кровати и слушал вой ветра, пытаясь понять, отчего моей душе так мучительно, так тягостно?
Словно не звуки стихии, а человеческий голос слышал я в завываниях ветра, и голос этот взывал, умолял… а этот стук – что это? это ветка, отломившись от дерева, стукнула в нашу дверь? Но нет, стук повторяется, – однако, возможно, это просто ветер шатает дверь? Странно: она плотно пригнана…
Мои беспокойные размышления были прерваны появлением в углу комнаты графа де Абрантеса – точнее, его привидения. Граф де Абрантес, извольте видеть, когда-то погиб с этой старой аптеке, проводя некий магический эксперимент – и теперь его дух был привязан к этому месту навсегда. Белоснежное, полупрозрачное, привидение графа некоторое время пребывало неподвижным, затем покойный граф поднял палец весьма многозначительно.
– Вы слышите? – спросил он.
– Да, – кивнул я, – но не могу понять, что это за звуки…
– Неупокоенная душа, – отвечал он, – и она, похоже, жаждет проникнуть именно в наш дом.
– Как же ее отогнать? – спросил я в тревоге.
– А стоит ли отгонять? Если она рвется именно в наш дом, то это, уверяю вас, неспроста – ей нужна либо помощь, либо…
– Либо что? – спросил я, замирая. – Месть? Кому-то из нас?
– Возможно. Но в любом случае, в покое она нас точно не оставит никогда, и нам придется жить в вечном напряжении – так что уж лучше впустить ее и спросить, чего ей надобно.
– А почему она сама не пройдет сквозь дверь? – осведомился я, – вы же умеете проходить через стены и запертые двери прекрасно.
– Я – старое и опытное привидение, – возразил граф, – а эта душа, возможно, стала неупокоенной совсем недавно…
– Но как же открыть дверь? – спросил я растерянно.
– Идите и откройте.
– Но погодите! Я же сплю. Значит, и дверь я открою не по-настоящему, а во сне, не так ли?
– Этого достаточно, – спокойно возразил граф, – она ведь тоже не принадлежит к материальному миру, так что вперед – пойдемте знакомиться.
И выплыл из комнаты.
Последовав за ним, я спустился по мраморной лестнице на первый этаж и отворил дверь. Во сне тяжелая щеколда отпирается как по маслу, а попробуйте-ка справиться с нею днем! – но это я так, к слову.
Из