– Вжик… – голос Лены дрожал и лишь усилием воли не срывался.
– Лелька, что случилось? Ты где?
– В «скорой помощи». Лешка почти без сознания, – последние слова поглотили рыдания.
– Что с ним? Возьми себя в руки. Что говорят врачи?
– Точно неизвестно. Вчера, помнишь, была обычная простуда. А под утро стал метаться в горячке. Температура за сорок и ничем не сбивается. Час назад вызвала «неотложку». Ему что-то вкололи, но жар держится. Доктор говорит, воспалились гланды. Видимо, придется оперировать.
Голос Лены опять предательски дрогнул, и Женя, не дожидаясь ее слез, ободряюще перебила:
– Так, во-первых, успокойся. У всех бывает высокая температура и хоть раз в жизни воспалялись гланды. В какую больницу едете? Сейчас буду.
«Петушок подождет. Лелька нуждается в поддержке», – рассудила она. Но та шмыгнула носом.
– Нет, не надо. Рядом мама. Я в порядке. Вот только…
– Не валяй дурака. Уже отстрелялась с Гречишниковым и еду к тебе. Говори, какая больница.
– Вжик, бог мой, как хорошо, что позвонила! Вылетело из головы, что ты встречалась с ним!
– Говорю же – закончила. Лелька, какая больница, скажешь, наконец?
– Забудь про больницу. Удостоверение «Звездной пыли» с собой? Нужно взять интервью у Беркли. С ног сбилась, ища себе замену. В редакции никого, кто владел бы нормальным английским и мог быть у него через полчаса.
– А где он сейчас?
– В отеле. Назначено на два, но наш фотограф приедет к половине второго. Надо быть к этому времени. Сможешь?
Женя прикинула расстояние. Пожалуй, успеет.
– Не переживай. Оформим твоего Беркли в лучшем виде.
– Ты меня спасаешь. Позвоню его пресс-агенту, предупрежу. Вопросы типичные, в нашем формате. И, прошу, без заумностей, ладно?
– Да-да, знаю. Не бери в голову. Думай о сыне.
– Спасибо. Что бы я без тебя делала!
– Перестань, Лелька. Подарила свидание с самым желанным мужчиной планеты. Это я должна благодарить. Выпей валерьянки и держись. С Лешкой все будет в порядке, вот увидишь.
До гостиницы она добралась даже раньше, чем фотограф. Купленный в переходе метро номер «Звездной пыли» освежил в памяти, что обычно интересует читателей. Накидав в блокноте вопросы, Женя сидела в холле, поджидая фотокора.
Она пыталась настроиться на общение с Джейсоном Беркли, но мешало беспокойство за Лешку. Маленький непоседа давно стал ей как родной племянник. Оставалось надеяться, что обойдется без операции. Женя отличалась отменным здоровьем и больниц побаивалась: они напоминали о последних месяцах жизни деда.
Кроме того, сосредоточиться на беседе с Беркли не давал осадок от истории с Гречишниковым. С чего переменил решение? Почему осчастливил ответами? Скорей бы разделаться с этим интервью и забыть про лысого злыдня. Так и поступит: отдаст текст Петушкову, сообщит, чего стоило добыть материал, и пусть