Я просительно сказал, что мне только подписать две бумажки, не особенно надеясь на их согласие пропустить меня без очереди, учитывая, что они тут с государственными задачами, а я из песочницы за лопаткой. Конев и Селезнева посмотрели на меня, как Гринпис на журнал «Охота и рыбалка» и даже не стали отвечать.
Я не расстроился, зашел в машбюро, на поручне барьера, отделяющего машинистку Маламахову Зою Ивановну от внешнего мира, расписался за военкома и пошел в отделение. Отойдя пару шагов от Конева и Селезневой, я обернулся.
– Людмила Борисовна, – спросил я начфина, – за деньгами с мешком приходить, или баула хватит?
– Компенсация за продпаек, – пожала плечами Селезнева, – за май, 9220 рублей за сутки, считайте…
Я потом не поленился, посчитал. 285820 рублей. Литр молока и буханка хлеба тогда стоили по 3000, мясо 15000 за килограмм, бутылка водки 35000, коньяка от 60000, туфли 250000, а куртка 350000. Это я так, для тех, кто выпучил глаза от нашего денежного довольствия…
В паспортный стол пошла Наталья Владимировна Шорина, у нее там кто-то из знакомых работал. Вряд ли это обстоятельство ускорило бы исполнение нашего запроса, просто у нее накопились свои запросы, для милиции, на предмет наличия или отсутствия судимости у ребят, проходящих отбор на военную службу по контракту. В ЗАГС запрос понесла Антонина Васильевна Гурова.
А я, поскольку был четверг, и значит приемный день, уселся в своем кабинетике и остаток дня посвятил населению, по мере сил и возможностей вникая в суть их проблем. Вернее, собирался посвятить, но весь остаток дня это не заняло, потому что в этот день ко мне пришло всего два ветерана войны и одна труженица тыла. Об одном из них расскажу чуть подробней.
Он (ветеран) добивался изменения своего ветеранского статуса. Доказывал свое право перебраться из участников Великой Отечественной войны состава частей, не входивших в Действующую армию, в армию Действующую. Причины были, в общем, ясны. Это не только пенсионная надбавка, которая для разных категорий ветеранов была разной, но и для общения с другими ветеранами (ветераны очень щепетильны в вопросах своего статуса). Этот ветеран вот уже полтора года, со дня вступления в силу в январе 1995 года закона «О ветеранах» приходил ко мне с новыми идеями и свежими рассказами из своего военного прошлого. Рассказывал, как представлялся к ордену за поимку диверсанта (орден не дали), как спасал горящий склад с боеприпасами, как писал рапорт о переводе на фронт…
Мы в отделении искренне хотели ему помочь, понимая, что все свои истории он не выдумал, что шла война, что их могли бомбить, что они ловили диверсантов. Но у меня лежал перечень воинских частей, которые относились к Действующей армии и добавить в него часть этого ветерана я не мог.
В этот раз он рассказал мне, как их часть, перевозимую