Теперь, когда мы смотрим друг другу в глаза, даже по телефону, все иначе.
– Я хочу видеть и тебя тоже, – говорит Вик, и его глаза полны решимости.
– Хорошо, – выдыхаю я в ответ.
Я облизываю губы и устраиваюсь поудобнее, укладывая подушки у изголовья кровати. Я держу телефон так, чтобы Вик мог видеть очертания моего тела, едва прикрытого крошечными шортиками и оверсайз-футболкой, которые я надела для сна.
– Ты красивая, – восхищенно бормочет он. – Я бы хотел…
Он качает головой, не заканчивая свою мысль, но я догадываюсь, к чему он клонит.
– Я тоже, – бормочу я в ответ.
Я просовываю руку под футболку, скольжу пальцами по нежной коже живота. С правой стороны есть участок рубцовой ткани, и раньше я по возможности избегала прикасаться к нему, даже когда была наедине с собой, так как смущалась и стыдилась того, какими грубыми и уродливыми были шрамы.
Но после того случая с Виком я начала чувствовать себя более комфортно. Прикосновение к ним больше не вызывает у меня содрогания, и вместо этого я сосредотачиваюсь на том, как ощущаются шрамы в отличие от другой моей кожи. Мягкие и гладкие участки перетекают в более текстурированные и шероховатые.
– Дай мне увидеть их, – говорит Вик, наклоняясь ближе. Он, скорее всего, наблюдает и через свой телефон, и через камеры, выбирая лучшие ракурсы и крупные планы того, что я делаю.
Я киваю и задираю футболку, чтобы показать, к чему именно прикасаюсь. Я веду одним пальцем к пупку, а затем провожу им по тому месту со шрамами, слегка поглаживая по краям. С губ срывается стон. Глаза Вика следят за моим пальцем так пристально, что я ощущаю его почти физически, как будто сразу после моего собственного прикосновения происходит призрачное прикосновение его пальцев. Я продолжаю, и это вызывает у меня приятную дрожь.
– Идеально, – говорит он. – Ты так прекрасна, мотылек. Красива. Хаотична.
– Я знаю, тебе это нравится, – отвечаю я, и мой голос уже становится хриплым от того, насколько сильно я завожусь.
Нервы сдают, оставляя после себя только потребность.
Но процесс по-прежнему односторонний.
Я поднимаю руку и ткань футболки еще выше, обнажая сиськи, чтобы он мог их видеть. Крепко сжимая одну из них, я потираю большим пальцем сосок, чувствуя, как меня пронзает волна удовольствия.
– Твоя очередь, – говорю я ему. – Я тоже хочу тебя видеть.
– Хорошо, – говорит он.
Какое-то время он сидит, уставившись на меня, и я вижу, как его губы слегка шевелятся. Я понимаю, – скорее всего, он считает про себя, пытаясь восстановить прежнее состояние, получить хоть какой-то контроль над происходящим. Я продолжаю ждать, и вот Вик наконец чуть опускается на стуле. Камера следует за его телом, и я вижу, как он начинает расстегивать штаны. Я с трудом сглатываю, любуясь тем, как он вытаскивает член. Тот уже наполовину твердый от простого наблюдения за мной, и я испытываю прилив гордости от осознания этого факта.
– Продолжай, – подбадривает он,