После долгого разговора врач неожиданно поднял голову, посмотрел мне в глаза своим спокойным и сосредоточенным взглядом и сказал: «У вашей дочери наблюдаются признаки расстройства аутистического спектра». Эхо его слов заполнило комнату. Мозг отказывался принимать реальность того, что мне только что озвучили. Я вслушивалась в их смысл, но не могла его переварить. Как будто мир вокруг потемнел, и в этом тёмном углу я осталась совсем одна.
Шок сковал меня на месте. Все, о чем я так беспокоилась, стало явью. Лавина чувств накрыла меня с головой. Я ощутила, как воздух вдруг стал тяжелее, как страх закрался в каждый уголок моего существа. Я не могла сделать глубокий вдох, словно находилась под водой в поисках выхода. «Почему это случилось с нами?» – эхом повторялось в моей голове, пока я пыталась ухватиться за любую нить здравого смысла.
Едва слыша, как врач объясняет дальнейшие шаги, какие вспомогательные методики и подходы следует рассмотреть, моя душа металась в панике, неспособная расстаться с мечтами о будущем, которые я лелеяла с тех пор, как узнала, что стану матерью.
Смотрю на Аришу и вижу перед собой чистый, трепетный свет, не затронутый моими переживаниями. Она была радостна и безмятежна, её маленький мир был полон ярких красок, которых не коснулись мрачные тона диагноза. Я не могла оградить её от обрушившейся на меня информации и страхов, но для неё, похоже, этот момент был таким же обычным, как и все предыдущие.
Покидая кабинет, я старалась держать голову высоко, хотя чувствовала, как тяжесть на плечах продолжает расти. Вспомнила, как чисто и невинно она улыбалась мне, и на мгновение это тепло растопило холод внутри.
Возвращение домой было долгим путешествием в полной тишине. Возможно, на улице всё было как обычно – автомобили проезжали мимо, прохожие спешили по своим делам, солнце светило с ясного неба. Но в моем сердце бушевал ураган из вопросов и противоречий. Я по-прежнему не могла перестать думать: «Как дальше? Как жить с этой новой реальностью?»
По мере того как дни сменялись неделями, я оказалась в состоянии глубокого отрицания, пытаясь разобраться с этими новыми для меня обстоятельствами. Я боролась с правдой, задавая себе нелепые вопросы – может, врачи ошиблись? Я пыталась убедить себя и окружающих, что этого не должно было случиться, уговаривала себя, что, может, всё ещё можно исправить.
Тем не менее, за временем отрицания последовало принятие, хоть и давалось оно с трудом. Медленно мне начинали открываться те вещи, которые я упорно старалась игнорировать. Я не могла избежать реальности, какой бы сложной и пугающей она ни казалась.
Страх за будущее моей девочки не покидал меня. Я беспокоилась о том, как она будет расти, как воспримет мир, который может быть не всегда милосердным и добрым. Мне приходилось находить в себе силы, чтобы ежедневно окружать её поддержкой и любовью.