Климов ступил на обледеневшие шпалы. Снег, казалось, пытался скрыть следы, но сыщик заметил детали: тяжёлые отпечатки сапог, глубокие вмятины от ящиков и странные волочащиеся полосы, будто что-то массивное тянули в чащу.
– Почему никто не расчистил? – резко спросил он.
– Нам велели замять. Приказ из губернии. – Васильев отвёл взгляд.
Климов нахмурился. «Кто-то торопится прикрыть следы,» – отметил он.
Он поднял одну из пустых гильз у поезда. Штамп – немецкий. Патроны редкие, дорогие. «Такое носят только профи,» – мелькнула мысль.
– Были ли выстрелы слышны на ближайших станциях? – продолжил допрос.
– Нет. Всё случилось тихо. Утром нашли эшелон и тела.
– А свидетели?
– Остался один – старик-сторож со станции. Говорит, что ночью видел «тени в снегу», но путается в словах. Похоже, его здорово напугали.
Климов оглядел лес. Порванные ветки, запёкшиеся капли крови на снегу, следы тяжёлых сапог, сбившихся в неразборчивые петли и спирали, вели в чащу. Полураскопанная яма у насыпи выглядела не как укрытие, а как поспешно начатый и тут же заброшенный тайник. Сбоку валялись осколки дощатого ящика и сорванный ремень, пропитанный грязью и кровью. Нечто грубое, не рассчитанное на длительное пребывание здесь. Климов почувствовал, как под кожей пополз холод – яма словно глотала улики, но не смогла скрыть спешки и жестокости тех, кто тут работал. Он наклонился и поднял кусок рваной ткани. Суровая шинель, армейский покрой.
– Тут работали те, кто знает, как вести себя в таких делах, – пробормотал он.
Он достал из кармана блокнот и сделал пометки: «Профессиональная зачистка, следы группы, вооружение – импортное». Затем глянул на Васильева.
– А в губернии кто рулит делом?
– Полковник Орлов. Лично.
Климов вздохнул. Орлов – человек с тенью, старый волк, который не делится лишним.
Он обошёл эшелон по периметру, осматривая гусеницы, полозья, отпечатки. На одном из ящиков под снегом виднелись буквы: «Штаб. Только по предписанию». Он знал: это не просто золото. Это часть более тёмной игры.
Климов понял – с этого места он выйдет не только с уликами. Он увозит с собой войну, которую давно пытались замести под снег.
Глава 3: Маски и тайные общества
Поздним вечером Климов вернулся в Омск. Город, заваленный снегом и обмотанный туманом, был похож на утопающего. Сюда докатились отголоски столыпинских реформ – переселенцы, недовольные и нищие, теснились на окраинах, а в казармах шептались о новых волнениях на железной дороге. Вечером даже городовые переходили на другую сторону улицы, видя тени подворотен, где собирались те, кто ещё помнил волнения пятого года. Кривые фонари едва пробивали плотную мглу, блики прыгали по обледеневшим фасадам и глухим воротам. Воздух был тяжёлым, пахнул углем и гарью. На углах мерзли городовые,