– Ваша молодость позволяет вам делать такие категоричные заявления, – ответил старик. Его бойцовский, моложавый прищур никак не увязывался с интеллигентной речью. Мне показалось интересным это наблюдение, я подвинул стул ближе к столу. Старик аккуратно поставил стакан на угол подноса и изящным жестом достал изо рта вишневую косточку, спрятав ее в бумажную салфетку. «Эстет, черт побери! А порнушку не пропустит…» – промелькнуло в голове, и я усмехнулся.
– Вы даже можете позволить себе смеяться над всем и всеми, не задумываясь над последствиями, – старик слегка икнул. – Я в вашем возрасте ого-го как шалил. Просто стыдно вспомнить, а приходится. Я почти каждый день возвращаюсь в разные периоды своей жизни, чтобы не впасть в старческое слабоумие. И, кстати, очень хорошая подзарядка для памяти. Попробуйте, молодой человек, помогает, – он встал, одернул полы пиджака, откланялся как военный русской армии из фильмов прошлого века, тем же изящным жестом надел шляпу и, шаркая, побрел к вешалке с верхней одеждой. Я остался в недоумении.
– Писатель, наш, местный, – услышал я за спиной мужской голос. Мужчина веселого вида что-то дожевывал. – Я к тебе присяду, а то одному скучно, не могу один есть. Не возражаешь?
– Пересаживайтесь.
– Так я что говорю – книжек его никто не видел. Он всем говорит, что в рукописях хранит свои творения. Какие там творения, записки сумасшедшего… А я все смотрю, смотрю на тебя, ты у нас в городе человек новый. А кто ты, что ты, спросить неудобно, – тарахтел мой новый собеседник. Простодушие и легкая картавость, растрепанные вихры и огромный вздернутый нос, небрежность в одежде и словоохотливость говорили о веселом нраве мужчины.
– Я в командировке у вас тут, вторую неделю.
– А что за командировка? Не, ну, если не секрет, конечно…
– Перевожу технические тексты, с английского. Помогаю осваивать новое оборудование на предприятии «Рассвет».
– У Хомичева! Ха! Да, это же мой одноклассник, чтоб ты знал! Учились вместе. А видишь, как раскрутился… Молодец-удалец, новый русский, твою мать… Хорошо хоть платит? Он всегда жмотом был, убить не жалко…
– Нормально, не обижает, – ответил я и поймал себя на мысли, что желание продолжать разговор у меня пропало. Я только что расправился с двойной порцией второго, хотелось горячего чая, который немного остыл за время моего неторопливого обеда, хотелось покоя. Чтобы не говорить самому, достаточно дать повод, а вернее, интересующую твоего собеседника тему для разговора. Слушать иногда полезнее, чем говорить. Я настроился слушать.
– А, как вы говорите, Хомичев раскрутился?
Наверное, выражение моего лица вдохновило мужчину на подробное описание незаконной деятельности школьного товарища по организации предприятия «Рассвет». Он стал очень активно размахивать руками, то перед моим носом, то над своей головой.