– Я не хочу тебя, – тихо, твердо произношу я.
Не вижу, но чувствую ухмылку. Убирает руки. Так просто? Всего лишь нужно было быть честной? Удивленная оборачиваюсь. Герман секунду неподвижно стоит, но тут же хватает за руки. Я взвизгиваю от неожиданности. Выгибаюсь в его руках, а ему хоть бы хны, в легкую закидывает на плечо и куда-то несет.
Швыряет меня на кровать, я сразу же подгибаю ноги, отползаю к изголовью. Он не спускает с меня темного взгляда, стаскивает с себя футболку. На груди запекшая кровь, кончик ножа немного его продырявил, но не критично. Что-то достает из заднего кармана, кидает на кровать, снимает джинсы. Я усмехаюсь, увидев презерватив.
– А ты, я смотрю, подготовился. Может, еще смазку прихватил? Не люблю на сухую трахаться, – язык мой меня до добра не доведет.
Герман, отшвырнув одежду в сторону, прищуривает глаза. Ставит одно колено на кровать, не спуская с меня глаз, нагибается и хватает за щиколотку.
– Отпусти! – кричу, щучу ногами, в надежде вырваться.
Подтягивает к себе, перехватывает мои руки, поднимает над головой, коленом прижимает мои ноги к матрацу. Рассерженно дышу, разъяренно мечу в его сторону взгляды, скалюсь. Добровольно не сдамся!
– Это будет считаться изнасилованьем! Статья 131 уголовного кодекса! – надежда, что его испугает статья, рассеялась как дым, оставив иронию в глазах.
В какой-то момент сдаюсь, понимая бесполезность сопротивления. Герман, почувствовав мое смирение, отпускает руки, приподнимается.
Хорошо, что я не наивный аленький цветочек, мой первый раз не будет столь ужасен. А эту ночь можно пережить. Обязательно по приезду в Америку попробую настроить себя на серьезные отношения, закончив их законным браком.
Где-то вибрирует телефон. Я смотрю на свой, он лежит на тумбочке темным экраном. Герман сразу же принимает стойку, как хищник чует опасность. Поднимает с пола джинсы и извлекает мобильный. Он ничего не говорит. Может, у него проблемы с речью?
– Хорошо, сейчас буду. Нет, без меня ничего не предпринимать.
Теперь я кошусь на время. Куда это он на ночь глядя собрался? Мне бы обрадоваться, что уходит, а я чего-то начинаю беспокоиться.
– Ты уходишь?
Вздернутая бровь, ироничный взгляд дают мне понять, что вопрос тупой. Тем более он одевается.
– Заходи как-нибудь, закончим то, что ты начал, – широко улыбаюсь, сразу же начинаю себя ругать.
Идиотка! Молчать и просто закрыть за ним дверь, а завтра моей ноги в этой стране не будет.
– Целоваться не будем, ты спешишь, – я чуть ли не пританцовываю в прихожей, наблюдая, как Герман натягивает на себя куртку.
Он на секунду замирает передо мной, двигает челюстью, как обычно ничего не говорит, уходит. Закрыв за ним дверь, припадаю к глазку. Лифт не вызывает, спускает по лестнице. Складываю ладони в молитвенном