Ранним утром Фэдэф, стоя в двух шагах от Корока, готового к дальнему походу, разговаривал со своими мечами, которые держал перед собой:
– Друзья мои, вы слышали, что сказал мне Тланалт? Нет? Конечно: вы были в ножнах. Он спросил меня, не пора ли вам на отдых, в пещеру Догуш, где дремлют ваши собратья. Но это был не вопрос. Это был совет моего доброго друга. Но он не понимает ни меня, ни вас… Вижу: вам ещё не пора на покой. Знаю: вы не успокоитесь, пока воздухом, который вдыхаю я, и который мог бы вдыхать мой брат, дышат те, кто убил его, хотя бы один из них. И я не могу успокоиться.
Лелеан вышла из дома. Фэдэф убрал мечи в ножны и подошёл к ней.
– Ты плачешь, Лелеан?
– Фэдэф, ты снова уходишь в горы и снова оставляешь меня с тревогой в сердце, – сказала Лелеан мужу безо всякой надежды на то, что её слова окажутся сильнее его страсти. Но она не могла не говорить их. Они сами, как слёзы, покидали душу, чтобы сказать о ней.
– Напрасно тревожишься, Лелеан. Всё будет хорошо. Но я дал клятву над могилой Саваса и должен покончить с ними. На нашей земле не должно остаться ни одной горбатой твари.
– Саваса не оживишь бессмысленной кровью, их и твоей. В последний раз ты сам вернулся ни жив, ни мёртв. Боюсь, что когда-нибудь вернётся только слух о тебе, о том, что ты погиб.
– Не говори так перед дорогой!
– А я говорю! И буду говорить! Ты забываешь, что у тебя есть другой Савас, живой Савас! Ему уже девять, и ты нужен ему. Видел бы ты, как он ждёт тебя!
– Я души в нём не чаю, Лелеан. Дороже тебя и Саваса у меня нет никого.
– Порой мне кажется, что больше всего на свете ты дорожишь своими мечами. Ты даже разговариваешь с ними как с живыми, – Лелеан стёрла со щёк слёзы. – Фэдэф, мне страшно! Я боюсь!.. Знаешь, чего я боюсь?
– Лелеан, тебе не надо ничего бояться. Со мной ничего не случится.
– Нет, ты дослушай меня. Я боюсь, что ты останешься один… со своими мечами. Я не знаю, откуда у меня этот страх. Мне и Савасу как будто ничто не угрожает. Но страх однажды вселился в моё сердце и не покидает его.
Лелеан расплакалась и убежала в дом.
Всякий раз по пути к горному хребту Кадухар Фэдэф заезжал в Нэтлиф. Уже несколько лет там жили родные ему люди: Тэоэти, которая через два года после смерти Саваса вышла замуж за Рэгогэра, и Брарб, о котором Рэгогэр заботился как о родном сыне.
Десятки семей из Дорлифа, Хоглифа, Крадлифа и даже из дальних селений (Нефенлифа и Парлифа) сразу после войны с каменными горбунами или позже перебрались в Нэтлиф. Люди не хотели смириться с тем, что в этом красивом селении, утопающем в зелени и окружённом озёрами, навечно поселятся лишь тени падших. Многие из них были родом из Нэтлифа, многие до нашествия горбунов имели там родственников, другие просто поддержали своих друзей