Однако самым значимым предметом обстановки являлся несомненно длинный кожаный диван с высокой резной спинкой, столь древний, что казалось он пережил всё лихолетье русской истории турбулентного 20 века. Этот диван был одинаково любим как самим Данилой, так и его отцом, который в данный момент находился далеко за границей и не мог помешать сыну осваивать на нём учебные премудрости. Диван был действительно хорош. Если была охота, то можно было достать и удобно пристроить на его потрескавшемся кожаном сиденье большую пухлую подушку, а затем развернуть клетчатый шотландский плед, зажечь торшер и поставить рядом на тумбочку чашечку горячего кофе. И вот тогда, именно после всех этих подготовительных мероприятий наступал самый вожделенный за день момент, когда без долгих размышлений можно было принять горизонтальное положение и приступить к осознанию всей глубины академических истин.
Именно этот диван, а не равнодушный дубовый стол под протёртым зелёным сукном был свидетелем ночных бдений Данилы накануне очередного экзамена.
– Ну что же ты дружок, – участливо сказала тётя, открывая дверь Даниле. – Сегодня ты припозднился. Как ты? Всё ли у тебя готово к занятиям? Может быть, поешь? Я уже дважды подогревала тебе ужин.
Ну как можно что-либо возразить такой милой и заботливой тётушки?
Наскоро перекусив тётиными котлетами, Данила прихватил с собой бутерброд с венгерской колбасой, стакан молока и отправился в кабинет, переполненный жуткой решимостью одолеть толстую тетрадь с конспектами, которую накануне подсунула ему отзывчивая Надя.
– Ну, теперь всё, теперь ироничный профессор Пирогов вздрогнет, поражённый моими познаниями, – думал Данила, оборудуя своё диванное лежбище, на котором рассчитывал комфортно скоротать часы, необходимые для того, чтобы одолеть Надину писанину.
Перед его глазами замелькали исписанные убористом почерком страницы, проплыли молекулярные ромбовидные построения углеводорода и растянутая химическая формула бензола. Голова тупела, искала место пониже, тело всё больше растягивалось в длину.
– Что за мура? – пытаясь не заснуть, вполголоса произнёс Данила. С химией он давно не дружил, ещё с шебутной школьной поры. – Если мы будущие коммерсанты, то для того, чтобы торговать нефтью, знать её состав совсем не обязательно.
А вот здесь он был далеко не прав. Будущее нам не дано предвидеть, и жизнь постарается разубедить его в этом.
Тепло родного дома, требующие расслабления, перетруждённые спортом мускулы, а главное, утомительные попытки расшифровать Надькину скоропись, вскоре привели к логическому результату: голова Данилы погрузилась