«Вот это человек», – и Данила несколько раз любовно провёл рукой по обложке брошюры, на которой красовалась эффектная фотография изогнувшегося как струна спортсмена, с поднятой вверх ракеткой и изготовившегося послать первую на вылет убойную подачу. «Вот мне бы так, – принялся размышлять Данила. – Здесь не только Лёшка, а весь институт носил бы меня на руках. Кумир – это всегда исключительная личность. Ему доказывать-то ничего не надо. Всё на виду. Отличный парень, этот Макинрой. Сам, своей ракеткой прорубил себе дорогу к славе. Так просто этот предмет не разгрызёшь. Это тебе даже не статистика, а намного сложнее».
По-хорошему, надо бы в ближайшую субботу съездить на «Динамо» к Николаичу. Как-никак, а он тренер союзного значения, и договориться с ним о нескольких занятиях, чтобы поставить технику. Так просто Лёшку не возьмёшь. Разок, другой припечатать можно, так ведь отыграется потом, подлец. А тут ещё объявили на апрель внутри вузовский турнир по теннису. Серьёзная компания собирается, и не только наши институтские. Подтянется народ из других мест: из дипакадемии, МИДа, и что крайне опасно из МГУ. А там есть классные игроки. Расплющат только так. Мало не покажется. А нам с Лёхой доверили пару играть. Конечно, всё легче, чем одиночку, но тем не менее.
«Посмотрим. Ещё не вечер», – решил Данила и развернул книгу как раз посередине, где у него предусмотрительно была вложена бумажная закладка, изготовленная из вырванной страницы с записями какой-то лекции. А книга Макинроя была действительно хороша, с простыми пояснениями и соответствующими зарисовками поз и приёмов игры теннисиста, и, хотя издана на английском языке, но читалась легко и без затруднений. Как-никак, но студент четвёртого курса МГИМО уже должен был владеть достаточными языковыми знаниями, чтобы понимать несложные и чисто профессиональные тексты.
Книгу Данила особенно берёг и не показывал даже своим ближайшим товарищам не только потому, что хотел сам воспользоваться её советами, но также и потому, что в СССР такую литературу было достать практически невозможно. И за это он ещё больше был благодарен своему отцу, который уступая его просьбам, всё-таки сумел оторваться от своих служебных забот, и привёз, наконец, её из Австрии в Москву на очередной Новый год.
Устроившись поудобней, Данила с удовольствием погрузился в изучение очередного параграфа своей книги, как неожиданно в коридоре заверещал продолжительный звонок, оповещая об окончании лекционного часа. Радостное оживление вновь вернулось в окончательно было притихшую аудиторию. Застучали откидные крышки столов, заёрзали отодвигаемые стулья, и весёлая от молодого задора студенческая орда разом двинулась на штурм приоткрывшейся половинки единственной в помещении двери.
Лица