– Ты почему сидишь на земле? – от неожиданности и удивления я забыл все правила приличия, и перешел сразу к делу, даже не поздоровавшись с ребенком.
– А где мне сидеть? – вопросом на вопрос ответил он, видимо уже знакомый в своем возрасте с правилами дипломатии.
– Земля холодная, ты можешь заболеть. Где твои родители, почему они не следят за этим? – я был возмущен, и во мне вдруг проснулось какое-то родительское чувство по отношению к этому мальцу, хотя видел я его впервые. Или думал так…
На дворе был октябрь, теплые дни давно остались позади, но парень был одет в тонкую, почти летнюю одежду, и явно замерз.
Он ничего не отвечал, продолжая сидеть все в той же позе. Я заметил, что он очень худой. Черты лица были сильно заострены от худобы, а под футболкой наверняка были видны ребра, такой он был тоненький весь.
У меня защемило сердце от жалости и какой-то проснувшейся внутренней любви к этому маленькому человечку, которому было от силы лет 7 (хотя выглядел он года на 4), и ему уже пришлось увидеть мир с такой стороны.
– Пошли. – сказал я ему, развернулся и пошел к выходу из переулка.
Он ни слова не сказал и направился за мной. Краем глаза я видел слева от себя его маленькую фигурку, шагающую рядом, и внутри меня все бушевало от чувства несправедливости. Как правительство, общество – все мы могли допускать такое? Чтобы вот так голодающий ребенок сидел на холодной сырой земли на улице, и никто не занимался этим вопросом. Не хотел я, чтобы было так в мире, в котором я живу.
Размышляя об этом, я увидел, что мы дошли до конца переулка. Я остановился и стал смотреть в телефоне места, где можно было поесть. Парень стоял и смотрел на меня все теми же большими доверчивыми глазами. Заглянув в них, я подумал, что, пожалуй, больше не смогу его оставить.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Паша. – ответил он и продолжал стоять, глядя на меня.
Карта показала, что самое ближайшее заведение находилось в 2х километрах от нас, и мы направились туда. Придя в кафе, я посадил парня за стол, а сам направился к кассе. Заказав большой поднос еды, я дождался, когда его приготовят, забрал и пришел к Паше, поставив поднос перед ним.
– Ешь.
Он набросился на еду. Пока он ел, я наконец рассмотрел его по-хорошему. Малец был еще худее, чем мне показалось вначале, и я с трудом сдерживал эмоции – где же его родители, почему ребенок в таком состоянии? У меня возникло желание пойти к ним и все высказать.
Наконец насытившись, он отодвинул поднос в сторону, вытер руки салфеткой и посмотрел на меня как-то по-взрослому – спокойно и серьезно.
– Спасибо. – сказал он, и у меня потеплело внутри.
– На