И золотые сны!
Многое было в жизни,
Даже обидно как-то —
Больше не испытаю
Радости новизны.
Кажется мне порою:
Был я в саду огромном,
Много плодов красивых,
Пробуя, надкусил.
Горькими я гнушался,
Сладкими – наслаждался.
Съел бы и самый вкусный,
Да не хватило сил.
Вопль миллионов слышу:
«Ух ты, какой, гляди-ка!
Нам вот одно досталось —
Горечь и кислота…»
Братцы, я понимаю,
И говорю спасибо.
Но все равно обидно,
Что не сбылась мечта.
Всё это ирония, конечно, самоирония… Однако, земная жизнь и в самом деле представляется мне очень похожей на плодоносящий сад: так много в ней – несмотря ни на что! – хорошего, доброго, красивого, притягательного. Если когда-нибудь все наши войны будут перенесены за пределы планеты, Землю вполне можно будет сделать чем-то вроде библейского Эдема – и разрешение людям пожить в этом раю будет выдаваться только за особые заслуги перед человечеством.
А мне вот, грешному, вкупе с моими собратьями по историческому времени, довелось побывать в этом райском саду просто так, за здорово живешь. Повезло, что уж там кривить душой.
А вопли миллионов… ну, я тоже вопил в свое время. Да и сейчас еще иногда постанываю. Но больше по инерции. На самом-то деле, начиная с конца 80-х годов прошлого столетия, когда и было написано это стихотворение, я каким-то краешком души всегда ощущал – мы все живем в райском саду. А страдаем, кричим и злимся потому, что не научились в нем жить. И не желаем учиться, вот что удивительно!..
Наши встречи
Иван ЕСАУЛОВ. Отсутствует государственное понимание значения русской литературы для самого существования России
– Иван Андреевич, Вы известный ученый, посвятивший себя насущной, по-хорошему амбициозной задаче – восстановлению подлинных русских смыслов в науке об отечественной литературе, очищению ее от советских плевел. К сожалению, до сих пор в широких научных, образовательных кругах, во многих «толстых» журналах исследования, подобные Вашим, вызывают раздражение, отвергаются, замалчиваются. Что сегодня мешает распространению и утверждению в нашей стране этого совершенно органичного, наиболее плодотворного – национального подхода в изучении национального же наследия?
– Я бы не формулировал это как «национальный» подход. Точнее сказать по-другому: изучение национального наследия в соответствии с его собственными фундаментальными ценностями, с уважением к этим ценностям, а не с отрицанием их.
«Мешает» же слишком многое: и инерционность советского времени, с его атавизмом ленинского отрицания единой национальной культуры, хотя при этом на самого Ленина уже и не ссылаются. Ведь если десятилетиями под флагом «интернационализма» сначала выкорчевывать самое главное в отечественной культуре – то, что