– Давай еще раз проверим слуховую трубу и бамбуковые шесты.
– Разве вы не хотите посмотреть, как…
– Ожидание и молитвы капитану Гону и командору То не помогут, – решительно ответила Тэра. Любая деятельность успокаивала ее нервы.
Принцесса окинула взглядом собравшихся в каюте. Благодаря слабому свечению планктона за стеклом иллюминаторов она заметила, какой встревоженный вид у всех офицеров.
– Пусть Сами останется со мной, – прошептала Тэра адмиралу Росо, – а остальным нет нужды стоять здесь и понапрасну волноваться.
Адмирал Росо понял и принялся командовать:
– Мне нужна группа на юте под рубкой, чтобы следить за насосами, и еще одна, чтобы устранять возможные повреждения. Остальные пусть сменят инженеров…
«Прогоняющая скорбь» продолжала подъем, пока ее рубка плотно не прижалась к днищу вражеского корабля. Пугающие удары замедлились и в конце концов прекратились. Острые крюки, установленные с двух сторон от наружного люка рубки, глубоко вонзились в трухлявое дерево днища справа от киля. Но они не могли надолго удержать «Прогоняющую скорбь» в неподвижном положении.
Моряки в рубке принялись за дело.
– Крутим! – прошептала командор Типо То. Прикрепившись к городу-кораблю, шуметь было нельзя – любой звук распространялся по корпусу судна.
Четыре пары матросов бросились к четырем ручным колесам, размещенным под потолком по углам рубки, и начали их крутить. Каждое колесо было примерно два фута в диаметре.
Специально для этой операции крышу рубки «Прогоняющей скорбь» переделали. Вместо обычных цилиндрических поручней, за которые держались дозорные во время качки, кузнецы смонтировали над люком короткую трубу наподобие дымовой, со скосом. Скос нужен был для того, чтобы плотно присоединиться к покатому днищу вражеского судна; с этой же целью трубу можно было поворачивать в зависимости от того, с каким бортом будет стыковка. Вокруг трубы намотали канат, из-за чего ее конец стал похож на присоску осьминога. Кроме того, она обладала достаточной гибкостью, чтобы сразу не отсоединиться при сильной качке.
Когда бригады моряков начали крутить колеса, из крыши рубки выдвинулись четыре длинных толстых винта и впились в днище города-корабля. Чем глубже они входили, тем выше поднималась труба, пока наконец плотно не прижалась к днищу. Скрученные канаты образовали нечто вроде водонепроницаемой прокладки.
Закрутив винты до предела, матросы дали немного передохнуть натруженным рукам. Теперь «Прогоняющая скорбь» прицепилась к гигантскому городу-кораблю, как рыба-прилипала к киту – а точнее, как морской желудь: именно они и вдохновили Сами Фитадапу на этот план.
– Готовы? – спросила Типо То.
Моряки и Таквал дружно кивнули и прислонились к стенкам рубки. У одних в руках были клинья и молотки, у других – мягкие пеньковые веревки.
Командор