– Поздравляю! – обнял племянника князь. – Знаю наверняка: наделенный благородной душой и несчетными добродетелями, ты воспитаешь достойного преемника. Меня же не сподобил господь, – сокрушенно понурил он голову, – спокойной старостью с чувством выполненного отцовского долга.
– Досадный инцидент в прошлом, – заглянул в его потухшие глаза угадавший смысл иносказания Мишель. – Случившееся послужит Андрею уроком, благодатные плоды которого очень скоро избавят ваше сиятельство от беспочвенных упреков предвзятой к вам совести в худом родительском наставничестве, – увещевал он удрученного дядю, – и подадут повод гордиться восприявшим вашим чаяниям сыном.
– Ступай к нему, – тепло усмехнулся утешенный, тщетно врачующий себя наедине этой же мыслью Дмитрий Андреевич. – Он, должно быть, не меньше моего ждет тебя с отрадным известием.
В нетерпеливом желании поведать добрые новости отшельнику-другу, опередив доклад камердинера, Мишель вошел в комнату кузена. Подавленный взгляд обернувшегося к нему от окна Андрея занялся робким огоньком надежды.
– Все закончилось, – услышал главное заложник обстоятельств и, благодарный, облегченно кивнул в ответ.
– Кругом виноват, – с сожалением выговорил он с чувством неловкости перед кузеном. – Вот и тебе давешний праздник испортил, – поднял покаянный взор на Мишеля.
– Я рад, что смог быть тебе полезен, – по-дружески хлопнув брата по плечу, успокоивший его совесть Мишель, последовав радушному жесту, устроился в кресле у камина.
Вошедший с позволения хозяина комнаты слуга, угождая известной тут привычке гостя, подал последнему набитую трубку. Тот закурил в деликатном ожидании.
– Ума не приложу, – заговорил Андрей, – какие же доводы убедили Ланского принести мне извинения.
– Твой отец всегда умеет найти нужные слова, – еще раз отдал должное дипломатичности дяди Мишель.
– Да уж, – с горечью усмехнулся Андрей. – Дорого же мне обойдется этот его урок словесности.
– Нынче князь категоричен? – откликаются взгляд и голос неравнодушного собеседника.
– Моя публичная казнь уже предопределена им, – смотрит сквозь него vis-à-vis. – Имя Андрея Шаховского, порочащее титул и фамильную честь, будет немедленно вычеркнуто из завещания отца, – нарочито торжественно объявил он.
Ошеломленный невероятным в свете беседы с дядей решением, Мишель потерялся с мыслями и словами, дабы самому понять и объяснить происходящее.
– И ничего нельзя изменить? – спрашивает наконец он о возможном компромиссе.
– Отчего же? Есть верное средство повернуть все вспять, – едко иронизирует Андрей над предложенным ему выбором без выбора.
– За чем же дело стало? – в поисках панацеи от новой беды не слышит Мишель