Судья Чарльз Олдер не раз угрожал удалить Мэнсона из зала суда. На очередное его замечание Мэнсон ответил: «Я сам тебя удалю, если не прекратишь. У меня есть своя метода… Думаешь, я шучу?» Схватив остро заточенный карандаш, он перепрыгнул через стол защиты и бросился к Олдеру. Вмешавшийся судебный пристав остановил его, в то время как девушки тоже повскакивали на ноги и принялись распевать непонятные стихи на латыни. Пока его вытаскивали из зала суда, Мэнсон продолжал сопротивляться, крича: «Во имя христианского правосудия, кто-нибудь должен снести тебе башку!» Такой вот проблеск склонности к грубому насилию, скрывавшейся за фасадом философа-гуру Мэнсона. Судья начал носить под мантией револьвер 38-го калибра [37].
За стенами здания суда было не многим спокойнее: на углу Темпл и Гранд каждое утро собирались участники «Семьи», устраивавшие пикеты на тротуаре. Босые и воинственно настроенные, они рассаживались широкими кругами и распевали песни во славу своего лидера. Женщины кормили грудью новорожденных. Мужчины смеялись и запускали пальцы в свои длинные немытые волосы. Все они последовали примеру Мэнсона и вырезали «Х» у себя на лбу. В распространявшихся ими отпечатанных на машинке листовках объяснялось, что подобное самоповреждение символизирует «ИКС-ключение» себя «из общества».
Буглиози назвал подсудимых «кровожадными роботами» – фраза высокопарная, но меткая. Она отражает тревожную двойственность убийц: сочетание животных и в то же время неестественных проявлений, полного отсутствия эмоций и способности совершить древнейший, самый инстинктивный вид убийства, какой только можно вообразить. Текс Уотсон позднее воспел бесстрастный экстаз нанесения механических ударов: «Опять и опять, снова и снова, нож в машине-руке, едины, готовы» [38]. Сьюзан Аткинс рассказала сокамернице, что вонзать нож в живот беременной Тейт было «сродни сексуальной разрядке. Особенно когда ты видишь, как хлещет кровь. Это лучше оргазма» [39]. И за этими людьми стоял Мэнсон, который жил ради секса, даже когда называл себя «механическим мальчиком».
«Стадия полного ничто»
Семь изнурительных месяцев спустя первая фаза судебного процесса наконец подошла к концу, и присяжные, после десяти дней обсуждения вердикта, единогласно признали подсудимых виновными. Теперь, на втором этапе, обвинению следовало представить доводы в пользу их смертной казни. Выстроенное прокуратурой дело и контраргументы защиты ранее уже привели к ряду пугающих свидетельских показаний, включая масштабную дискуссию на тему ЛСД – не как расслабляющего