– Пожалуйста, – вновь повторил Андрей через какое-то время, – дайте мне несколько минут.
Тяжело дыша, он склонился и уперся ладонями в колени. Голова раскалывалась от боли, грудь жгло от нехватки воздуха, а пот стекал со лба прямо на глаза. Нейк не удостоил его даже косым взглядом.
– Позже, – сказал он.
– Я не смогу позже, – дрожа и задыхаясь, обессиленно выплюнул Андрей. – Мне нужен отдых. Сейчас.
– Я скажу, когда можно будет остановиться, – равнодушно бросил Брей.
Но он не сказал. Ни через пять минут, ни через десять. Андрея трясло от слабости. Когда он ощутил легкие покалывания в области стоп, его окатило волной ужаса. Судороги. Врасплох они заставали его нечасто и всегда начинались с ног. В такие моменты рядом всегда была Лея. Она экстренно вводила ему необходимую инъекцию, и приступ отступал, но теперь рядом не предвиделось ни Леи, ни лекарства.
– Я не могу больше идти… – прошептал Андрей, рухнув на колени, упершись дрожащими руками в землю и из последних сил удерживая свой вес. Покалывания в стопах поднимались все выше. Теперь они ощущались в области голеней. – Остановитесь!
Андрей сам удивился звону собственного голоса – ему казалось, что в его горле остался только жгучий хрип. Это были последние слова, на которые у него хватило силы. Как только они сорвались с языка, грудь Андрея свело от боли и он склонился над землей, захлебываясь тяжелым кашлем и выплевывая кровь. Это заставило Нейка Брея замереть и обернуться. Впервые с тех пор, как они покинули комнату.
– Мне стоит остановиться? – равнодушно переспросил герцог.
Андрей даже не мог поднять голову. Его окоченевшие пальцы остервенело зарывались в мокрую землю, пока тело пробивали очередные судороги, а грудь снова и снова сотрясалась в истошном кашле. Он почти ничего не видел. До этой стадии приступа он еще не доходил ни разу: что мама, что врачи и Лея всегда успевали оказать ему помощь до момента, когда болезнь превращала его в ничтожество, живой труп. Сплевывая кровь, Андрей едва успевал урывками глотать воздух. Ему казалось, что его грудь набили стеклом и при каждом вдохе оно кромсало его изнутри.
– Мне стоит остановиться? – переспросил Брей. Его голос был ледяным и тяжелым, как могильная плита. – Остановиться, потому что последние месяцы ты только и делал, что дурачил Лею, заставляя ее вкалывать тебе двойную или тройную дозу стимулятора и теперь одной инъекции не хватает тебе даже на то, чтобы пройти полмили? Мне сделать вид, что я ничего не знаю? Что мне неизвестно, сколько времени ты водишь меня за нос, пока я покупаю полмира, чтобы вытащить тебя из гроба?
Андрей дрожал. Кровь стекала у него по губам, подбородку, а зрение почти полностью исчезло. Он чувствовал, как Брей пристально смотрит на него – с яростью, ненавистью и, вероятно, омерзением. Это было взаимно. Сила его презрения к Нейку Брею вряд ли была меньше,