– Я от Бориса Васильевича Шпагина. Надеюсь, вам это имя о чём-нибудь говорит? – сказал он.
Это имя говорило Суматохину о многом. О многом очень неприятном для него. Ему стало по-настоящему страшно, и он не смог найти, что ответить.
– Можно я теперь всё-таки пройду, – улучив момент крайней растерянности хозяина квартиры, гость продолжал напирать на него.
– А, конечно, конечно, – Суматохин освободил Каштанову проход.
Каштанов прошел, снял плащ, повесил его на вешалку, обернулся к зеркалу, достал из кармана расческу и начал причёсываться. На вид ему было лет двадцать пять не больше. Его темные короткие волосы были тщательно зализаны на бок. Узкие, маленькие, почти как у китайца, его глаза излучали большое чувство собственного достоинства и самоуверенность на правильном белом овале лица. Нос у него был тонок, с широкими крыльями, рот представлял собой две тоненькие розовые полоски. Суматохин сразу почувствовал шестым чувством, что этот человек чужой: он сделан из другого теста и пришел из другого мира. Каштанов был одет в рубашку цвета индиго, черный стильный галстук и широкие брюки.
В прихожую из кухни вышла Элеонора. Каштанов обратился в ее сторону:
– Михаил Анатольевич Каштанов, – быстро представил гостя, стоящий позади него Суматохин.
– Очень приятно, Элеонора, – представилась жена Суматохина и сделала что-то вроде книксена.
После представления гостю на её лице мелькнула игривая улыбка.
Каштанов уставился на неё каким-то странным растерянным взглядом. Потом быстро опомнился, засунул расчёску в карман рубашки, взял руку Элеоноры и поцеловал её.
– Мне тоже очень приятно. Очень. Вы знаете, я раньше думал, что такие женщины бывают только на обложках дорогих журналов. Хотя нет, к чему я сравниваю, Вы намного лучше, – выдал неожиданно Каштанов.
Элеонора не знала, как правильно отреагировать на такую внезапную лесть, и снова лишь игриво улыбнулась.
– Давайте обсудим наши дела на кухне, – обратился к Каштанову Суматохин, которому надоело наблюдать за этим непонятным любезничанием между ним и его женой.
– Дорогая, нам с молодым человеком надо кое-что обсудить с глазу на глаз, где-то с полчасика, и не плохо было бы, если нас никто не будет беспокоить. Хорошо? – обратился Суматохин теперь к жене, увлекая гостя на кухню.
Элеонора измерила мужа самым презрительным взглядом, и ничего не ответив, отвернулась и ушла в комнату. Муж вызывал теперь у неё исключительно отрицательные эмоции.
– Водку? Коньяк? – предложил он гостю.
– Нет, спасибо.
– Что так?
Каштанов посмотрел на Суматохина своим странным невозмутимым взглядом, посмотрел ему в глаза и сказал:
– Я спиртное не употребляю. Спиртное – это для слабых людей.
– Суматохин бегло посмотрел на гостя. «Да, с ним мне будет тяжело договориться о чём-нибудь», – подумал он.
– А я выпью, – сказал он вслух, достал из холодильника бутылку