Суматохин вернулся в квартиру. Он прошёл в малую комнату, якобы за пачкой сигарет. Когда он проходил через прихожую и коридор, то заметил на кухне курящих Полянского, Хватова, Элеонору и не покидающего её ни на минуту, некурящего Каштанова. Они молча поглядели на проходящего мимо Суматохина. Тот в ответ как бы слегка кивнул головой и сказал глазами: «Всё нормально ребята. Продолжайте отдыхать. На меня не обращайте внимания». Проходя мимо большой главной комнаты, Суматохин увидел там Лену, сидящей на диване и рядом с ней Ванилина. Они были заняты своими делами и не заметили его. Суматохин краем уха услышал, что Ванилин, кажется, просил прощения.
«Всё нормально – всё идет по плану», – заключил Суматохин, оценив ситуацию, когда закрыл дверь за собой в малую комнату. На всякий случай, чтобы избежать ненужных подозрений, он достал из бара, находившегося в стенке, пачку сигарет. Он собрался выйти из комнаты, когда до него донеслись звуки телефонного звонка, заставившие его немного поволноваться, потому что вскоре они прекратились.
Суматохин вышел из комнаты.
– Тебя, – на его пути стояла Эля с трубкой в руке.
– Кто? – спросил Суматохин.
– Тихомиров твой любимый, кто же ещё.
– Скажи ему, что меня нет.
– Я уже сказала, что сейчас передам тебе трубку.
Эля общалась с ним несколько нервным тоном, чувствовалось, что она еще не простила ему его неудачливости.
– А ты куда собрался? – спросила она.
– Вот, сигареты кончились. Зашёл, чтобы взять новую пачку. Хочу с человеком обговорить одно дело. На кухне и так тесно, поэтому мы лучше в подъезде, – объяснил Суматохин.
– С каким еще человеком?
– С девушкой-посыльной.
– Какие у тебя могут быть с ней разговоры?
– Я же не спрашиваю, какие у тебя могут быть разговоры с этим (Суматохин имел в виду Каштанова).
– Тоже мне сравнил, – съязвила Эля и, окинув мужа взглядом исполненным презрения, вернулась на кухню.
Суматохин поднёс трубку к уху и услышал дыхание Тихомирова. Дыхание было тяжелым и глубоким. Как не хотелось Суматохину разговаривать со своим управляющим, деваться было некуда.