Глава первая. Удручающие дни
Уже последние три года каждую ночь я не могу нормально спать. Что-то тревожит мою душу. Иногда сбивается дыхание, колотит сердце и руки будто немеют. Не могу предположить, что это и как это лечить, может, какая-то болезнь или хандра? Может, я попусту свихнулся из-за своей рутины и работы? Может, я недостаточно уделяю время дочери? Может, я недостаточно хорош?.. Говорят, после сорока жизнь только начинается, но никто не подозревал, что жизнь до сорока была намного лучше.
Я не особо люблю кофе, но и травиться им почти каждую ночь не очень хорошая идея. На утро обычно просыпаюсь без задних мыслей, ноги-то еще в порядке! Затем отвожу дочь в школу, а сам отправляюсь на работу. Не знаю, есть ли смысл что-то менять в моей жизни, если меня и так все устраивает. Мужики говорят, что давно пора найти себе посудомойку, а друзья молчат, не хотя заводить об этом тему. Я с последними согласен: нет нужды доказывать другим, что женщины не посудомойки, да и каждый человек имеет свой смысл в этом мире. Нельзя умолять чью-то роль, чье-то значение или вовсе переделывать кого-то под свой лад. Обычно на такие утверждения на работе или в каких-то культурных местах я не обращал внимания, даже не пытался ответить или возразить, ведь это всего лишь почва для конфликта, для уподобления чьим-то горем.
Такие мысли кружили в моей голове, пока я вез дочь в школу, а она мило напевала мелодию какого-то зарубежного певца, тем самым прерывая поток нескончаемых рассуждений.
– Может, сходим сегодня в театр после школы? – я решил предложить какой-нибудь совместный отдых, чтобы развеять себя и Василису от серых будней Роквудвилла.
Мы решили переехать в этот маленький городок, дабы забыть свое прошлое, в котором мы двое тонули. Пусть это и больше похоже на какое-то маленькое деревенское поселение, но так даже лучше. Отвлекаясь на свои мысли снова, я изредко поглядывал на Васю (да, такую уменьшительно-ласкательную форму придумали ей друзья, почему именно Вася, не знаю, но звучит хорошо), а она, в свою очередь, наблюдала за пейзажем за окном. Ехать до школы составляло всего малость, и, когда показалось серо-коричневое здание впереди, именованное общеобразовательным учреждением Роквудвилла, мне пришлось свернуть на парковку для вынужденной остановки. Да что тут говорить! Я бы развернулся, не выпустив дочь из машины, и рванул куда угодно, лишь бы не на работу и не в школу. Хоть в театр, хоть в ресторан, да хоть в другой город. Но жизнь на то и жизнь, что никто не поднесет тебе завтрак с крупными чаевыми на подносе.
– Пап, ну, я пошла, – она отстегнула ремень, дотянулась до моего кресла и крепко приобняла, чмокнула в щечку и потянула руку на заднее сидение, чтобы забрать портфель.
– Давай, умничка моя, а вечером в театр! – воскликнул я вслед закрывшейся двери и уходящей вдаль дочери.
Благополучно выехав с парковки, мне пришлось отправиться на работу, очень опасную, но не настолько, насколько опасен мир для девочки с любящим сердцем. Всю дорогу, пусть и недлинную, я думал о том, как уберечь свою дочь от тех людей, которые могут скрываться под масками, творить полную чушь и потакать другим ради выгоды. Но, добравшись до места назначения, мысли разом испарились, а голова забилась задачами на сегодняшний день. Я был признателен, что завтра суббота, и можно, наконец-то, спокойно отдохнуть и подумать о моей семье или тем, что от нее осталось.
– О, господин явился! – послышался голос сзади в момент, когда я закрывал свою дверь машины.
– Ребят, да хватит меня так называть! Не я тут администратор! – я обернулся с насмешкой и заметил Костю и Сережу.
Мы с ними работаем на АЭС уже пятнадцать лет и дружим примерно столько же.
– Ну, ладно, Павел Семенович! Ваша взяла! – захлебываясь собственными слюнями, засмеялся Сережка, пожав мою руку.
– Смотри, не облей его из своего широкого рта! – проворчал Костя, сделав тот же приветственный знак.
Поставив машину на сигнализацию, я вместе с ними отправился в здание. Ой, совсем же забыл рассказать, кем вообще работаю! Костя является специалистом по контролю и управлению ядерной станции, если перевести на простой и незаумный язык, то он просто управляет реактором и следит за его показателями. Сережка – техник радиационной защиты или человек, который контролирует уровень радиации и, в принципе, защищает всех нас от случайного облучения. А я главный инженер, отвечаю за безопасность эксплуатации оборудования. Думаю, хватит этих профессиональных терминов!
Войдя по собственным пропускам, мы разбрелись по своим энергоблокам для того, чтобы подготовить оборудование для научных испытаний. Наш директор связался с каким-то там ученым, дабы улучшить производство электроэнергии. Подробностей нам не рассказывали, да и это нас не касается, наша задача лишь выполнять то, на что нам укажут пальцем. Мой четвертый энергоблок был самым маленьким по сравнению с другими, а второй являлся самым большим, в нем как раз-таки зачастую работал Сережка. Даже не знаю, с чего его вообще туда