– А в платьях мы сразу становимся леди?
– Вот именно! Это еще Жорж Санд говорила! Типа, когда надеваю мужскую одежду, сразу становлюсь несдержанной, начинаю ругаться, пить, курить и приставать к женщинам…
– Кто такой Жорж Санта?
– А! Такое! Типа писатель или писательница. Я уже точно не помню. То ли баба, которая надевалась мужиком, то ли мужик, который наряжался бабой. А может, то был Сент-Экзюпери. Или Дориан Грей. Я в детстве много читала. И потом у меня это в башке перепуталось. Я даже на филфак хотела, но не судьба, видимо.
– Хорошо, я примерю.
Нина взяла платье в руки. Ткань была прохладной и скользкой, вырез на груди – довольно откровенным.
– У меня лифчик старый, застиранный, – пожаловалась Нина. – Куда с таким разрезом.
– А рейтузы у тебя не с начесом? – возмутилась Клавдия. – Кто надевает такое шикарное платье с бюстгальтером? Снимай! Надевай! Теперь смотри в зеркало. Как думаешь, с поясом лучше или без?
Нина едва натянула на себя счастливое платье Жанкиной сестры и посмотрелась в зеркало. Это было совершенно другое платье. Не похожее на те, что висели в черном шкафу на лоджии. Оно подчеркивало все достоинства фигуры и скрывало все недостатки. Талия Нины стала уже, а бедра – шире.
– Фигура у тебя – просто испанская гитара, – восхищенно сказала подруга, – не то, что у меня. Ровная как стиральная доска, и волны по всему телу. Осталось стиральным порошком посыпать, и можно в машинку. На интенсивную стирку!
– Жаль, что я уже десять лет стригусь под мальчика, – вздохнула Нина. – Мама всегда говорит, что это дешевле, но я сильно сомневаюсь.
– Такая стрижка, как у тебя, стоит сто рублей. Ровнять приходится каждые два месяца. Зато шампуня надо – в два раза меньше. То на то и выходит. Подожди, у меня идея. У Вальки где-то был парик. Он, конечно, новогодний, блестящий, но на интервью будет уместно. Ты же должна предстать, как эксцентричная, взбалмошная баба.
Клава порылась в волшебном комоде и извлекла из нижнего ящика кулек со скомканным париком. Будучи извлеченным на белый свет, изделие оказалось больше похожим на комок позапрошлогоднего елочного дождика.
– Нет, – попятилась Нина, – это кошмар будет. Надо мной все смеяться будут потом. Скажут, пришла мымра, с детского утренника.
– Это же просто интервью, – развела руками подруга. – На фотосессии ты будешь другая. Там тобой уже профессиональный визажист займется. Сейчас твоя задача – показать, что ты прошла огонь и воду. И медные трубы тоже пройдешь, а кто встанет на пути – тому не поздоровится. Журналисты любят этот… как его… гротеск!
– Ты откуда знаешь? Всю жизнь с журналистами общалась?
– Представь себе, да! Я раньше в винно-водочном отделе работала. К нам постоянно приходили журналисты, из пресс-службы городской администрации.