Старик снова запнулся. В свете утреннего солнца я заметила блестящие капли на его тарелке, но Марсель тут же вытер слезы.
– Гвардейцы уничтожили всех, кто решился на тот опрометчивый поступок, а их тела вывесили на обозрение. Объявили, что это якобы остатки разбойников, что укрывались среди нас под видом простых крестьян, и мы должны быть благодарны за то, что они защищают нас от таких крыс… Но это были люди, которых мы знали всю жизнь. Среди вывешенных на столбах были и мой сын, и мой внук… Они даже не разрешили забрать их тела, чтобы сжечь и похоронить, как полагается, и день за днем мы могли лишь наблюдать, как наши родные, друзья и знакомые гниют под палящим солнцем. Мы ничего не могли противопоставить. Любого, кто был недоволен их действиями, приписывали к пособникам бандитов, и их ждали либо смерть на столбе, либо жестокие пытки… У нас и так голодная зима на носу, а теперь и работников не хватало… Потому и стали мы промышлять подобным. Да, вы далеко не первые, кого удалось ограбить, не буду скрывать. Но иным способом нам не разжиться хоть какими-то деньгами на зерно и мясо, чтобы прокормить женщин, детей и стариков. Мне искренне жаль, что мы ступили на эту дорожку. Но мы никого не убивали, клянусь самим Императором! Обычно все отделывались парой-тройкой монет, от которых карманы точно не опустеют. А для нас это шанс на спасение.
Я смотрела на бедного старика, утирающего редкие слезы, с искренней жалостью. По закону, конечно, ничто не должно оправдывать преступления, и за воровство и вымогательство следовало бы отрубить по пальцу у каждого причастного. Однако эти люди и так настрадались вдоволь, без нашей справедливости.
Кулаки Максимилиана сжались в молчаливой ярости, а в единственном зрячем глазу полыхал праведный гнев.
– Возмутительно, – София вторила моим мыслям. – Да как они только посмели! Налицо явное превышение полномочий.
– Мне так жалко всех вас, – Каталина промокнула уголки глаз, в которых тоже стояли слезы. – Вы столько всего пережили… Просто ужас…
– Такое никак нельзя оставлять безнаказанным, – согласилась я, глядя прямо в глаза Марселю. – Обещаю, мсье Фредо, от имени Дома Кустодес: я разберусь во всей этой