Московский мюзик-холл 30-х годов – это очень небольшая труппа: Борис Тенин, Сергей Мартинсон, Владимир Лепко, Лев Миров, Людмила Чернышёва, Ольга Жизнева, Мария Миронова, Эммануил Геллер, Рина Зеленая. Все веселые, озорные, поющие и танцующие. Музыку писал Исаак Дунаевский, пьесы – Илья Ильф, Евгений Петров, Валентин Катаев, Владимир Маяковский, Демьян Бедный. Оркестром дирижировал Дмитрий Покрасс, танцевали знаменитые тридцать гёрлз под руководством Касьяна Голейзовского, приглашались заграничные номера: клоуны, акробаты, чечеточники. Выступали с собственными номерами Сергей Образцов, Григорий Ярон, Леонид Утесов, Изабелла Юрьева, Клавдия Шульженко. Художественным руководителем был Николай Волконский, но труппа почему-то его не признавала. Артистам нравилось работать с пришлыми режиссерами, такими как Николай Акимов. Однако спектакли «Под куполом цирка», «Святыня брака», «Артисты варьете» гремели на всю столицу.
Атмосфера в театре царила такая же сумасшедшая, как и сами спектакли. Об этом времени Валентина Георгиевна отзывалась особенно тепло: «Ну, представьте, как мы каждый день играли “Под куполом цирка”! Посреди сцены стоял фонтан – якобы холл в отеле, и в этот фонтан все падали, потому что кто-то из персонажей бил всех входящих в этот холл палкой по голове. Все летели в этот фонтан, и так повторялось каждый день. У нас был такой бродвейский дух – ежедневно один и тот же спектакль на протяжении трех месяцев. И это до того уже стояло в горле, что нужна была разрядка. И Владимир Лепко нашел выход из положения: когда в этом самом фонтане скапливалось энное количество человек, он доставал кастрюльку с пельменями и чекушку водки и всех угощал. Не знаю, было ли видно это с галерки, ведь театр-то почти тот же самый – сегодняшний Театр сатиры. Правда, нет лож, где сидел Горький и плакал от хохота, достав огромный белый платок. Это была правительственная ложа, но из правительства у нас никого никогда не было. Зато кинорежиссер Александров приходил на спектакль “Под куполом цирка” перед тем, как поставить свой фильм “Цирк”, – пьеса ведь та же. Он несколько раз смотрел наше представление, чтобы не повторить у себя ни эпизода. А я была той самой иностранкой, которую в “Цирке” играла Любовь Орлова. Только там ее звали Марион Диксон, а у нас она называлась Алиной. И всё-таки наш спектакль был смешнее. В сцене со Скамейкиным, которого играл Мартинсон, у нас были не настоящие львы, а собаки, одетые в шкуры