В глазах Чеха читается откровенная паника.
Правильно, урод, бойся, самое время начать волноваться за собственный зад.
У меня и в мыслях нет марать руки об этого засранца, но припугнуть его не мешает. Пусть знает, что я еще в игре.
Вскочив со стула, Чех выставляет вперед руки, видимо, надеясь меня этим успокоить, и начинает сбивчиво тараторить:
– Раш… Друг, угомонись! Сам посмотри, куда ж тебе гонять в таком состоянии, да еще на чужих колесах? Хочешь окончательно увязнуть в долгах?
От волнения его акцент становится еще сильнее, и мне приходится напрягаться, чтобы понимать каждое слово.
– Отсидись дома, успокойся да восстанови мотоцикл. Как что появится путное, я тебе тут же сообщу. Даже денег займу, друг…
Дураку ясно, что у этого прохвоста лишь одна цель: побыстрее отделаться от меня и уже больше никогда не связываться.
Меня списали, быстро заменили другим, более успешным и популярным гонщиком.
Хотя, чего я хотел?
Вокруг одни крысы.
Вот и этот «друг» с бегающими глазками в свое время очень хорошо наварился на моих победах, а сейчас я ему на хрен не сдался.
Минус один в списке контактов.
Очередной слизняк, которого подпустили слишком близко к кормушке. Да и не сказать, что у меня были надежды на Чеха – этот крысеныш всегда был слишком изворотлив, другие в таком бизнесе надолго и не задерживаются.
Но попытаться стоило – вдруг бы, по старой памяти, прокатило.
Смотрю на его вспотевший лоб и дрожащие ручонки. Так и подмывает врезать напоследок, ну, чтоб окончательно убедить его в своей невменяемости, да и у самого кулаки давно чешутся, но после этого больше хлопот будет. Дураку понятно.
Знаю я таких: обиду затаит надолго, потом сиди и жди очередную подлянку, будто мне проблем мало. Тут уже явно ловить нечего, нужно валить.
Делаю глубокую затяжку, успокаиваясь, и вместе с дымом выдыхаю:
– Созвонимся… «друг», – последнее слово произношу с нажимом. Оно, будто кость, застревает поперек горла, мешая говорить.
Тушу окурок о столешницу письменного стола и, не обращая внимания на ошалелый взгляд Чеха, выхожу из коморки.
На часах начало десятого, на улице уже темно.
Захлопнув дверцу машины, достаю сигарету, черт знает какую по счету за сегодня.
Проклятье, Чех был моей последней надеждой. И если даже он отказался ставить меня в гонку, никто другой уж точно не возьмется.
Хватаю телефон – семь пропущеннх от Макса.
Ладно, погнали!
Повернув ключ в замке зажигания, я улыбаюсь, слушая довольное урчание мотора. Ford Mustang 1967 года выпуска, красавица. Антидепрессант в чистом виде, а не тачка. Вот умели же раньше делать.
Врубив музыку на всю катушку, вдавливаю педаль газа в пол и качусь прочь из города.
Судя по часам, ребята уже, во всю веселятся на Перекрестке. Самое время наведаться туда, заявив о своем возвращении. Пусть не думают, что я отсиживаюсь дома.
Открыв в машине все окна, гоню на пределе, подпевая любимым песням, но даже это