Мне этот этап давался легко, если не считать, что моё всё ещё ограниченное знание языка и проблемы в скорости чтения и написания ответов на экзаменах давали о себе знать. А тут, в Лётной школе, никто ничего не писал и не обучал на «упрощённом» иврите «с точками».
Параллельно с учёбой нам выпало немало работ по благоустройству территории учебной части Лётной школы и её офисов, а также работ на кухне. Так как мы ещё не проходили школу молодого бойца («тиронут» на иврите) и официально стрелять ещё не умели17, то от заданий по охране авиабазы мы были освобождены, что компенсировалось двойными нарядами кухонных работ.
Пока наша рота занималась учёбой и кухней, остальные роты нашего курса уже летали и «несли потери» … Целью полётов на самолётах «Пайпер» было отсеивание непригодных к лётному делу, и роты нашего курса (как, впрочем, и других курсов до и после нас) редели наполовину по завершении своих положенных трех недель полётов в эскадрилье «Пайперов». Очередь полётов нашей роты была в октябре, и мы с волнением и трепетом ожидали её – очень хотелось полетать, но было боязно оказаться среди тех, кто провалился в полётах и «вылетел» из школы из-за этого… А пока мы изучали наизусть «Бадах18» для «Пайпера» – перечень действий в различных ситуациях, и использовали любую возможность, чтобы добраться до самолётов и посидеть в кабине пилота, чтобы изучить местоположение рычагов, топливных кранов, тумблеров и потренироваться в действиях «Бадаха». Мы уже знали, что без отличного знания наизусть всех действий пилота в полёте – от предполётной проверки и подготовки к запуску двигателя и до выключения всех тумблеров и выключателей после остановки пропеллера – нас просто не допустят к полётам.
Однако когда пришло наше время летать, начальство Лётной школы устроило нам сюрприз… Как результат первого призыва на базе новых критериев, задействованных после Войны Судного дня, нас в наших ротах курса №79 было существенно больше, чем эскадрилья «Пайперов» Лётной школы могла «обработать» в положенное время, соблюдая обычную программу