Он наклонился вперед, не сводя с меня глаз. Вздохнув, он внимательно присмотрелся ко мне.
– Какого цвета твои глаза? – спросил он тихо.
Когда смотрю на солнце, они становятся светлее, но когда смотрю на тебя – то готова упасть в обморок.
– Голубые.
Каран мотнул головой, как бы говоря «нет».
– Нет, они не просто голубые, – сказав это, он еще ближе придвинулся ко мне, словно всерьез попытался разобрать их цвет. – Это какой-то особенный оттенок синего? Я вижу такие в первый раз.
Он так пристально на меня смотрел, что я заерзала в кресле.
– Мой отец, – начала я, облизывая пересохшие губы, – говорил, что они цвета океана.
Его губы слегка приоткрылись. Глаза смотрели так, словно наконец нашли то, что искали.
– Да, – ответил он, слегка щурясь. – Синий океан. Именно этот цвет.
Не выдержав его напора, я отвела взгляд и указала головой на шашки.
– Давай, играй, – сказала я, пытаясь сменить тему. – Ты понял правила?
В гостиной воцарилась тишина. Я вскинула голову и уставилась на Карана. Он все еще смотрел на меня. Мы застыли лицом к лицу. Потом он снова откинулся назад.
– Понял, – сказал он и взял игральные кости в руки. – Выигрывает тот, кто сначала раскрывает все шашки, а потом собирает их с поля?
– Да, да.
Он потряс игральные кости в руке и кинул их на доску. Выпало 3–6, и он сделал ход.
– Это не стратегическая игра, здесь все решает удача, – сказал он, словно только что раскрыл суть шашек. – Кому выпадет большее число, тот и выигрывает.
– Именно так, – ответила я и подбросила кубики. – Обычно мне везет в азартных играх. – С выпавшими числами я открыла шашку и забрала ее с пятого поля.
– Значит, не повезет в любви, – закончил Каран. В его словах звучал вопрос.
Мои губы уже раскрылись, чтобы прошептать: «иди к черту», но я ничего не сказала, потому что услышала голос Омера. Подойдя к нам, он присел на диван, посмотрел на Карана и спросил с усмешкой:
– Взрослый Каран Акдоган играет в девчачьи нарды?
Сгорая от желания увидеть реакцию на лице Карана, я перевела на него взгляд и поняла, что он тоже смотрел на меня.
– Получается, что в эти нарды действительно играют только девушки? – спросил он укоризненно.
Я рассмеялась:
– Не говори ерунды, конечно, в них можно играть не только девушкам. – Я повернулась к Омеру и скорчила гримасу. – Что за гендерная дискриминация? Только потому, что в названии сказано «девчачьи», мужчины не могут играть в эту игру?
Я нахмурилась. Омер немедленно занял оборонительную позицию.
– Да я просто пошутил, милая, – ответил он тихо. – Мне хотелось поиздеваться над Караном. Конечно, я тоже знаю, как играть в эти нарды.
С этими словами он выпрямился на диване.
– Правда? – удивилась я. – Тогда давайте, сыграйте оба.
Я встала и ухмыльнулась:
– Посмотрим,