Через год после открытия у меня родилась идея проекта «Умный город»: установить на высоких зданиях бегущие строки и транслировать культурную и научную информацию – чтобы Махачкала обучала даже тех, кто не читает книжек. Город ведь живой, ему важно, из кого он состоит.
Мы сотрудничаем с лучшими музеями мира, работаем в библиотеках и архивах. Нам везде помогают. Только дагестанский объединенный исторический и архитектурный музей отказывает во всех наших просьбах. Зато благодаря этому мы вынуждены больше искать за пределами республики и находим редчайшие материалы. Я как одержимая езжу по стране, даже в Нью-Йорке выкупила собрание фотографий Дагестана. А еще в музее самая большая коллекция дореволюционных открыток республики.
У нас до сих пор нет хранилищ. Полтора года не финансируются выставки. Вкладываем собственные средства. К счастью, друг музея Эмиль Азизов понимает, что я, его жена, буду дымить и полыхать, если не случится нового проекта. Он шутит, что я и замуж за него вышла потому, что он руководит типографией, чтобы печатать буклеты. Условия работы порой невыносимы, но посетителям об этом знать не нужно. Пусть видят парадный зал.
За много лет работы Зарема заслужила единственное официальное звание – почетный житель аула Чох. Она им очень гордится. После выставки, посвященной этому селению, глава администрации неожиданно вручил ей диплом, к которому прилагался участок в Чохе. За диплом Дадаева поблагодарила, а землю не взяла. Сказала: «Ваши предки за нее кровь проливали, и раскидываться ею не нужно. Мы – пришлые, пусть чохская земля остается чохцам».
Традиционное искусство часто напоминает мне современное. Та же кайтагская вышивка выглядит смело и прогрессивно Можно ли нащупать живую связь между старым и новым?
На стене моего кабинета висит работа художника Апанди Магомедова из цикла «Кизяки». Когда мы показывали этот проект в галерее, молодежь хихикала – мол, выставили дерьмо. А я им в ответ: «Что такое кизяк? Природное топливо. Топливо – это тепло. А тепло – это жизнь. Не будь кизяков, дагестанцы бы жгли деревья. Надолго бы их хватило в горах? Вот и получается, что вы – горцы благодаря этой лепешке».
Меня поразило, что в деревнях кизяки не просто складывают в штабеля, а составляют из них затейливые орнаменты.
Апанди ездил по селам и фотографировал стены из кизяков. Могли же хозяйки накидать их в кучу? Но им помешало чувство прекрасного. Самосознание народа сформировалась в горах. В этот суровый край люди полезли ради свободы и независимости. Пусть полгода зима, но это – моя собственная гора, и я буду обустраивать ее по своему разумению. Несмотря на холод и лишения, наши предки не забывали о красоте, даже при лепке кизяков. Поэтому я так люблю старый Дагестан. А за современный мне стыдно. Ужасно, когда у государственного