ЮР Вот интересно, почему он включился в это дело? Он же так тихо сидел, совершенно не публичный человек был.
ЕБ Тебя интересует мое мнение или общественное?
ЮР Меня общественное мнение тоже интересует, но…
ЕБ Как ни странно, но я думаю, был личный позыв. Я ему еще когда-то, когда называла его Андрей Дмитриевич, сказала, что, Андрей Дмитриевич, мы собираемся у Валерия, для вас ведь самое интересное в этом не те документы, которые сочиняют Валерий и Андрей Твердохлебов20, а то, что мы собираемся и идет треп какой-то и общение? Он сказал: ну, конечно. Я называла эти сборища «ВЧК» – «Вольпин – Чай – Кекс». Вольпин21 приходил и трепался сам по себе, чай – обязанность Валерия, а обеспечить кекс была обязанность моя. Когда мне было некогда, я покупала там около Валерия в гастрономе готовый кекс, а когда было время, я пекла что-нибудь, или яблочный пирог или ватрушку. Вот это называлось «ВЧК». Это мое «мо»!
Понимаешь, может быть, впервые в его жизни возникла ситуация вот такого, хотя вроде бы дела, но простого человеческого общения. Такой ситуации у него не было. В школьной жизни не было и практически не было в студенческой жизни. И вот тут возникла впервые такая общность, да еще дома было не очень радостно – жена умерла, с детьми ему внутренне непросто было.
ЮР То есть у него была работа и семья? Именно в такой последовательности?
ЕБ Думаю, что да. И при хороших отношениях с сотрудниками все-таки там он был не совсем на равных. А здесь, несмотря на наш пиетет, все было более демократично, и это оказалось ему ближе, теплей было в этой среде.
ЮР Теперь рассмотрим общественное.
ЕБ Ну, вот общественное. Сахаров съездил на суд. Суд был где-то в 20-х числах октября. Потом вокруг суда какие-то бумажки писались, и к концу октября у Валерия родилась мысль создать Комитет. 4 ноября они втроем – Сахаров, Чалидзе и Твердохлебов – объявили Комитет прав человека. Для интереса придумали членов-корреспондентов. Были Вольпин и Цукерман22. Потом они решили привлечь Галича23, Солженицына и, по-моему, с Чуковской24 еще что-то было. Солженицын очень гневно отказался, Галич не отказывался, но и не участвовал. Объявление Комитета на Западе вызвало восторженные отклики.
Декабрь 70-го – два смертных приговора в «самолетном» деле: Кузнецов и Дымшиц25. Я сижу в Ленинграде, мне дают свидание с Кузнецовым, приговоренным к смерти, и это безумно трудно. И я не могу описать свою реакцию, я могу тебе только сказать: Таня и Рема26 встречали меня утром на вокзале, и они меня увидели раньше, чем я их, и Танька испугалась моего внешнего вида и ушла в начало поезда, потому что она просто не знала, какая реакция у нее или у меня может быть. И только Ремка был у вагона. А потом Таня к нам подошла напуганная. И в этот же день позвонил Валерий и говорит: Люся, вам надо срочно ехать к академику, он пишет письмо против смертной казни, и вы ему должны рассказать.