– «Прекрасная Адэр»?
– Да, «Прекрасная Адэр».
– Наше судно.
– Наполовину наше. Она сгорела на рейде – вся сгорела, до самой ватерлинии. Никогда не поверю, что это было дело случая.
– Вы думаете, ее подожгли, сэр?
– Уверен.
– Но как же – как же можно пойти на такое?
– Я бы не мог.
– Кто же это сделал?
– Не знаю.
– А зачем?
– Страховая премия.
– Значит, и тогда было как теперь?
– Да.
– Но должна же быть разница?
– Разница только в людях – только в самих людях. В человеке вся сила. От него только все и зависит.
После пожара он, по словам отца, навсегда перестал разговаривать с капитаном Бейкером, но на сына последнего, директора банка Бейкера, эта обида не распространилась. Старый шкипер был так же не способен на несправедливость, как и на поджог.
Господи, надо спешить домой. И я заспешил. Я почти бегом пробежал по Главной улице, ни о чем больше не думая. Еще не рассвело, но над самым горизонтом уже брезжила узкая полоска зари, и вода там была чугунного цвета. Я обогнул обелиск у набережной и прошел мимо городской почты. Так я и знал: в подъезде одного из соседних домов стоял Дэнни Тейлор, руки в карманах, воротник обтрепанного пальто поднят, на голове старая охотничья каскетка со спущенными наушниками. Лицо у него было голубовато-серое, он казался иззябшим и больным.
– Ит, – сказал он. – Уж ты меня извини за беспокойство, пожалуйста, извини. Но мне необходимо прополоскать мозги. Сам знаешь, если бы не нужда, не спросил бы.
– Знаю. То есть, может, и не знаю, но верю. – Я дал ему долларовую бумажку. – Хватит?
Губы у него задрожали, точно у ребенка, который вот-вот заплачет.
– Спасибо тебе, Ит, – сказал он. – Да, на это я смогу продержаться целый день, а может, еще и ночь. – Он заметно оживился от одного предвкушения.
– Дэнни, надо тебе бросить это. Думаешь, я забыл? Ты был мне братом, Дэнни. Ты и сейчас брат мне. Я бы все на свете сделал, чтобы тебе помочь.
Его впалые щеки чуть порозовели. Он смотрел на деньги, которые держал в руке, и словно бы уже сделал первый живительный глоток. Потом он поднял на меня глаза, холодные и злые.
– Во-первых, я не люблю, когда суют нос в мои личные дела. А во-вторых, у тебя у самого гроша за душой нет, Итен. Ты такой же калека, как и я, только увечье у нас разное.
– Выслушай меня, Дэнни.
– С какой стати? Да мне, если хочешь знать, лучше, чем тебе. У меня есть козырь на руках. Помнишь нашу загородную усадьбу?
– Там, где сгорел дом? Где мы играли в прятки в погребе?
– Вижу, ты не забыл. Так вот, эта земля и сейчас моя.
– Дэнни! Ведь ты бы мог продать ее и начать