«Почти наверняка, – думал я, – она знает, что я за ней слежу, и весь спектакль с лопатами рассчитан исключительно на меня. Но в таком случае пришлось бы допустить, что далеко не все, что мне приснилось этой ночью, было сном, а запертая изнутри дверь моей комнаты и моя чистая одежда – просто ловкий трюк. Отсюда следует, что я стал участником какой-то загадочной, и очевидно, опасной игры. Возможно, не просто участником, но и главным действующим лицом!
Весьма вероятно, что ночью я был отравлен каким-то галлюциногенным газом, и это объясняло сон с мертвыми головами. А может быть, в детстве я стал свидетелем каких-то ужасных событий, которые мне надлежало вспомнить, но помалкивать об этом? Или же наоборот – забыть, но перед этим обязательно кому-нибудь обо всем рассказать?»
Где-то в разветвляющихся фракталообразных тоннелях из альтернатив замаячила одна совсем уж неприятная: а что, если меня хотели подставить, и сегодняшний случай в полиции был неким предупреждением? Смеяться я сразу перестал, но подумав немного, все же отмел и этот вариант – ведь как ни крути, но первое исключало второе!
У меня оставалось последнее, самое простое объяснение: Лидия выбирала лопату, чтобы посадить во дворе куст ежевики, а все мои ночные бдения приснились мне от начала до конца.
Верилось в это, правда, с большим трудом, учитывая, сколько всего странного произошло со мной со времени моего появления в Клермонте. К тому же я хоть и был простым пареньком – но еще я был простым пареньком из Нью-Йорка, а этих ребят вот так запросто никакими странностями не проймешь! Окончательно понятно мне это стало приблизительно на пятом году жизни на Манхэттене, когда, заметив однажды, как к стоявшему в пробке такси, в котором я ехал, спереди пристроился абсолютно голый человек и принялся остервенело тереться о крышку капота своими огромными причиндалами, я тут же опустил глаза в телефон, чтобы набрать следующий текст: «Буду через полчаса. Взял два фунта «Грэнни Смит». Зеленее не нашел».
Все эти размышления привели меня к однозначному выводу, к которому рано или поздно непременно приходят все великие прагматики и философы (а я уверенно относил себя и к тем, и другим), и который я по старой привычке немедленно облек в стихотворную форму:
Раз будущее скрыто за завесою тумана,
и Путь твой более тебе не ведом,
сомкнувши вежды, ты вложи
перста свои меж стегн,
покрепче обхвати чресла́ и без сует,
но с величавостью мужей, что не привыкли
жизнь посвящать утехам празднолюбства –
верши согласное коловращенье дланью!
Применительно к нынешней ситуации это означало: если не знаешь, что делать дальше, просто продолжай делать то же самое, что делал до этого. Короче говоря, слежку было решено продолжить.
Лопату Лидия так