– Это дочь императора Александра и ее муж – герцог Винетский, – шепнул королеве мистер Робинс. – Великая княжна полюбила этого атланта, и император дал согласие на их свадьбу. Молодые живут пока в Гатчине, во дворце покойного императора Павла I. Но время от времени они отправляются во владения герцога Винетского.
Двигатель странного корабля атлантов замолчал, но откуда-то сверху снова зазвучала странная варварская музыка. Опять победно ревели медные трубы, а огненные лучи, пометавшись, на небе сложились в силуэт парящей над морем птицы. Сбоку вспыхнул сноп огня, поднявшийся к облакам, и изумленная королева увидела, как сверху на мысок острова на огромных крыльях спускаются люди. И не просто люди, а воины. Опустившись на песок, они освобождались от распростертых над ними крыльев, поправляли висевшее на груди оружие и выстраивались перед высадившимся на берегу императором с его свитой, приветствуя русского монарха.
А потом, освещенный лучами мощных прожекторов, со стороны Кронштадта появился военный корабль. Увидев его, один из офицеров королевского флота вздрогнул.
– Смотрите, смотрите – это тот самый корабль-убийца, – воскликнул он. – Именно такой потопил наши фрегаты у Бергена!
Виконт Палмерстон поморщился. По негласной традиции, англичане не любили вспоминать свои поражения, как будто их и не было вообще. Увидев, что русский император направился в их сторону, виконт вежливо взял королеву под локоток и шепнул ей:
– Ваше величество, нам следует поприветствовать царя и атлантов. Со стороны будет выглядеть крайне невежливо, если мы не сделаем хотя бы пару шагов им навстречу.
После такой яркой и поразившей всех встречи император Николай занялся своей царственной «сестрой» Викторией, а Шумилин и Палмерстон, уже официально представленные друг другу, уединились в небольшом кабинете в Елагином дворце, чтобы заняться тем, ради чего, собственно, и состоялась встреча двух высоких делегаций.
Виконт, несмотря на свой возраст и опыт, заметно волновался. А Шумилин, внимательно рассматривая своего визави, вдруг вспомнил слова, которыми Карл Маркс очень метко охарактеризовал этого политического деятеля: «Будучи тори по происхождению, он все же сумел ввести в управление иностранными делами весь тот клубок лжи, который составляет квинтэссенцию вигизма. Он прекрасно умеет соединять демократическую фразеологию с олигархическими воззрениями, умеет хорошо скрывать торгашескую мирную политику буржуазии за гордым языком аристократического англичанина старых времен; он умеет казаться нападающим, когда на самом деле потворствует, и обороняющим, когда на самом деле предает; он умеет ловко щадить мнимого врага и приводить в отчаяние сегодняшнего союзника, умеет в решительный момент спора становиться на сторону сильнейшего против слабейшего