Прямо у реки он встретил Гэйла, но не успел перекинуться с ним и фразой – грубыми мазками нарисованный варвар, загадочно улыбнувшись другу, отрастил вдруг рыбий хвост и прыгнул в светло-розовую воду, уплыв в поисках лучшей жизни. Мион его не винил. Дождавшись, пока с воды уйдёт рябь, он наклонился и осмотрел себя в отражении – кислотные цвета волос, кожи и одежды заставили голову пойти кругом, а жирные чёрные линии вызвали ассоциации с пиками, на которые принято насаживать головы врагов. Мион не мог больше смотреть на то, каким чудовищем стал – он в ярости ударил своё отражение кулаком (отражение ударило в ответ, но промахнулось), после чего развернулся и бежал прочь, пока не уткнулся лицом в мягкую, пахнущую травой стену. Кто и когда успел возвести в чистом поле стену, Мион понятия не имел, но клятвенно пообещал себе этому злодею когда-нибудь отомстить – вот только стену перелезет. Стена, однако, крошилась между пальцев и всё, зараза, не кончалась – нарисованный парень успел тысячу раз выдохнуться и пожалеть о своей затее. В какой-то момент ему стало даже всё равно – мир ведь, по сути, не изменился, он всегда был двухмерным, а Мион лишь сегодня это понял, дурашка.
Проснулся Мион, наверное, часа через четыре – а тело успело так затечь, будто вечность прошла. Голову как тисками зажало, так больно, что аж искры перед глазами – но даже сквозь них парень разглядел, что мир вновь был трёхмерным, каким ему и полагается быть, а в небе не летало никакой неположенной живности. С огромным трудом привстав сначала на все четыре конечности, потом на колени нижних двух, хорошенько измазанный в земле и траве разбойник огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться, где он, и что, собственно, произошло. Первой он заметил Лину – та безмятежно спала на траве, обняв свою походную сумку. Личные вещи, вывалившиеся из сумки в пылу прошедшей схватки, окружали юную волшебницу, словно охраняя её сон – это было даже в чём-то мило. Полюбовавшись на свою спящую подругу, Мион двинулся дальше – мимо остатков затоптанного костра, мимо котелка, в котором ещё лежало немного тех вкуснейших грибов, что Мион обнаружил с утра в лесу. Грибы эти никто из членов группы не опознал, но вся остальная провизия подходила к концу, и они решили рискнуть… Что ж, по крайней мере, грибочки оказались и вправду вкусными.
Маюми полулежала, прислонившись к дереву – она только-только начала приходить в себя и теперь ошалело оглядывалась по сторонам, явно не особо понимая, почему голова у неё раскалывается, лицо расцарапано, а руки в древесной смоле и синей шерсти. В дупле дерева, у которого девушку, похоже, и, вырубило, ворочался