Ховербайки резко затормозили, остановившись на почти идеально круглой площади, к которой лучами сходились несколько каньонов. По центру виднелся древний фонтан со скульптурной композицией из трёх танцующих диметианок, обрамлённый четырьмя пилонами, сплошь покрытыми древними письменами и барельефами. Командор спрыгнул с ховербайка, настороженно озираясь – площадь постепенно наполнялась димети, явно не слишком обрадованными лицезреть у себя в городе ментанди.
– Удивлён, что у нас есть технологии? – съязвила Тэширра. – И мы не примитивные дикари, с трудом выживающие в страшных диких джунглях?
– Я не Мелант, – чуть усмехнувшись, возразил Таэр. – И заметил, что у вас есть технологии. Одни твои биоинженерные импланты чего стоят, – он снова скользнул взглядом по одной из конструкций на скальной вершине, – но размах впечатляет.
– Надеюсь, это не слишком большое потрясение, – с иронией бросила диметианка и резко повернулась, не дожидаясь ответа. – Старейшина.
Командор проследил за её взглядом: к ним приближался пожилой мужчина, лет шестидесяти, за которым, среди прочих, следовали женщина примерно того же возраста – вероятно жена – и молодой человек лет тридцати – вероятно сын – глядевший на пришельцев с плохо скрываемой враждебностью. Его родители были более сдержаны, но и для них трое ментанди явно были нежеланными гостями. Большой кот, димфери, вынесся из какой-то подворотни и подбежал к Тэширре, требовательно ткнувшись головой в её руку. Девушка улыбнулась и ласково почесала животное за ушком. Димфери повернулся к командору, потянул носом воздух и обнажил клыки – так, на всякий случай.
– Я не приглашаю вас внутрь, – у старейшины оказался звучный глубокий голос, – думаю, что вы и так уже увидели слишком много и не вижу причин показывать вам ещё больше.
Он скользнул взглядом по Тэширре, и Таэр понял, что телепатический спор там, в джунглях, был весьма ожесточённым и похоже, что девушка с трудом одержала в нём верх, вероятно, рискнув своей репутацией.
– Мы вас выслушаем, – продолжил мужчина. – Но будьте кратки.
Командор обвёл взглядом площадь, заполненную взбудораженными димети, глубоко вздохнул и заговорил. Он представил свои аргументы, стараясь звучать как можно убедительнее. К тому времени, когда он закончил говорить, волнение на площади достигло апогея, однако сам старейшина оставался невозмутим. Какое-то время он изучающе