Литвинова и требовали действовать «смелее и без задержек, так как сейчас обстановка благоприятна» [1013].
2 ноября 1933 года Сталин наконец отбыл из Сочи в Москву [1014]. Вскоре после этого Ягода докладывал Ворошилову, что в связи с «контрреволюционным террористическим монархистским заговором» по убийству Сталина было арестовано 26 человек – в большинстве своем бывших дворян, причем в основном женщин. Одна из них через детей якобы имела связи с обитателями Кремля [1015]. (В 1933 году состоялось не менее десяти серьезных покушений на жизнь Гитлера [1016].)
В середине ноября Литвинов довел до завершения дело, в успехе которого он сам сомневался: признание Советского государства США после 16 лет отсутствия отношений. Литвинов не пошел ни на какие уступки в отношении непризнававшихся долгов царского и Временного правительств, выразив лишь готовность обсуждать эту тему и дав лицемерное обещание, что советское правительство не будет вмешиваться во внутренние дела США, поддерживая американских коммунистов [1017]. Молотов публично воздал должное заслугам Литвинова [1018]. Сталин наградил его дачей и обеспечил охраной, что указывало как на рост значимости Литвинова, так и на необходимость круглосуточно держать его под контролем. В Токио усилилось беспокойство по поводу американо-советского сговора на Дальнем Востоке [1019]. Япония, не имевшая союзников, в нарушение международных договоренностей стремилась к гегемонии в своем регионе, что требовало одновременного решения ряда серьезных военных задач: разгрома Красной армии в вероятной войне, покорения материкового Китая и обороны островной метрополии от американского флота [1020]. Однако на данный момент масштабы возможного американо-советского сотрудничества оставались неясными [1021].
Американцы немедленно прислали в СССР своего собственного Маркса – Харпо Маркса, отправив его как мастера пантомимы в турне доброй воли. Его выступления имели огромный успех. (После того как он убедил неких советских супругов, что не крал у них столового серебра, они обменялись рукопожатиями и из его рукавов на пол высыпалось 300 столовых ножей [1022].) 11 декабря 1933 года в Москву в качестве посла прибыл Буллит, и Литвинов сразу же сделал сенсационное заявление о том, что СССР, опасаясь войны с Японией, желает вступить в Лигу Наций [1023]. 20 декабря на банкете в честь Буллита, устроенном на квартире у Ворошилова, Буллит был очарован хозяином-«херувимом»; они станцевали попурри из кавказских танцев и американский фокстрот [1024]. Присутствовавший на банкете Сталин обратился к Буллиту с просьбой о поставке 250 тысяч тонн стальных рельсов, необходимых для постройки второй колеи стратегически важной Транссибирской магистрали. «Если вы пожелаете увидеть меня в любое время дня и ночи, только дайте мне знать, и я немедленно приму вас, – пообещал диктатор. – Хотя президент Рузвельт
<p>1013</p>
Хлевнюк и др. Сталин и Каганович. С. 385–386 (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 81. Л. 134, 138), 386 (Л. 134), 391–393 (Д. 82. Л. 6–7, 8, 9, 10; Ф. 17. Оп. 162. Д. 15. Л. 112, 124), 393 (Ф. 558. Оп. 11. Д. 82. Л. 5), 393–394 (Л. 21–22), 394–395 (Д. 741. Л. 108–111); Чернявский. Феномен Литвинова.
<p>1014</p>
Хлевнюк и др. Сталин и Каганович. С. 408 (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 741. Л. 117–118); На приеме. С. 112.
<p>1015</p>
Согласно Молчанову, эта «организация», намеревавшаяся свергнуть советскую власть и восстановить монархию, возглавлялась Анной Абрикосовой (г. р. 1882), дочерью бывшего московского фабриканта, и Анной Бриллиантовой (г. р. 1906), дочерью бывшего меньшевика, и финансировалась католической церковью. 19 февраля 1934 г. все они были приговорены к восьми-десяти годам заключения в ГУЛАГе. Абрикосова умерла в лагере в 1936 г.; прочие были снова арестованы, находясь в заключении, и расстреляны в октябре 1937 г. Виноградов. Генрих Ягода. С. 369–371 (ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 11. Д. 1271. Л. 1–3: 20.11.1933).
<p>1016</p>
В 1934 г. состоялось еще не менее четырех покушений. Hoffmann, Hitler’s Personal Security, 24.
<p>1017</p>
Толчком к двусторонним переговорам послужили попытки США стабилизировать мировые цены на пшеницу летом 1933 г. Bowers, “American Diplomacy”. США официально признали СССР 16 ноября 1933 г. FRUS, 1933, II: 778–840; ДВП СССР. Т. 16. С. 609–610 (телеграммы Литвинова, 08.11.1933), 621–622 (10.11), 639 (15.11), 640 (совместное коммюнике, 15.11), 641–655 (обмен нотами и письмами, 16.11), 655–658 (пресс-конференция Литвинова, 17.11), 658–660 (телеграмма Литвинова, 19.11), 662–663 (телеграмма Литвинова, 18.11), 655–656 (радиообращение Калинина к Америке, 20.11), 666–667 (телеграммы Литвинова, 20.11), 675 (Литвинов – Рузвельту, 22.11), 675–676 (телеграмма Литвинова, 22.11); Известия. 20.11, 23.11.1933; nsarchive2.gwu.edu; presidency.ucsb.edu; www.fdrlibrary.marist.edu. См. также: Bishop, Roosevelt-Litvinov Agreements; Maddux, Years of Estrangement, 1–26; Browder, Origins of Soviet-American Diplomacy, 37, 45, 72, 85–6, 95, 99–152.
<p>1018</p>
«Эти успехи советской дипломатии, – заявил Молотов на заседании ЦИК 28 декабря 1933 г., имея в виду ряд советских двусторонних соглашений, – неразрывно связаны с именем т. Литвинова, заслуги которого широко известны, но здесь мы должны их особенно подчеркнуть». На следующий день слово получил сам Литвинов. ДВП СССР. Т. 16. С. 778–781 (на с. 779), 781–797. Охрана, приставленная к Литвинову, стала причиной его жалоб. «Не чувствовать за собою топота». С. 123–124 (АПРФ. Ф. 57. Оп. 1. Д. 18. Л. 99–100: Литвинов – Ежову, 09.09.1935).
<p>1019</p>
Lensen, Damned Inheritance, 361–445.
<p>1020</p>
Crowley, Japan’s Quest for Autonomy, 190–6.
<p>1021</p>
Сталин получал от разведки многочисленные указания на желание Японии воевать с СССР. В конце ноября 1933 г., после того как премьер-министром Японии стал Хирота, Сталину доставили перехваченное письмо американского посла в Японии в Вашингтон, в котором указывалось, что назначение Хироты возвещает занятие Японией более агрессивной позиции. В том же месяце ОГПУ направило Сталину сведения, добытые в Париже в окружении бывшего премьер-министра Коковцова, у которого имелся документ из Японии касательно «очевидной угрозы главным японским островам, над которыми советские эскадрильи могут появиться в течение нескольких часов…». Сталин подчеркнул эти слова и приписал: «Климу». 14 января 1934 г. Артузов и Агранов прислали Сталину русский перевод статьи, напечатанной еще в апреле 1933 г. в закрытом журнале японского генштаба, в которой муссировались слухи о войне с Советским Союзом. 26 февраля Ягода переслал Сталину материалы от японского военного атташе (Кавабэ), в которых содержалась оценка технического состояния Красной армии и утверждалось: «…в том, что касается военной промышленности, СССР избавился от иностранной зависимости». Сталин подчеркнул эти слова. 11 марта Ягода направил Сталину материалы, отправленные в Токио японским военным атташе в Турции (от 15.02), который поднимал вопрос о мобилизации мусульманских народов против СССР посредством пропаганды и просил денег на проведение этих мероприятий. В документе указывалось, что «интересы Англии и СССР находятся в непримиримом противоречии друг с другом», и эти слова тоже были подчеркнуты Сталиным. РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 185. Л. 126–132; Д. 186. Л. 1, 37–53, 91–95, 118–126; Crowley, Japan’s Quest for Autonomy, 206; Haslam, Threat from the East, 38–9. В Германии стало известно, что Литвинов во время визита в Рим выражал опасения по поводу японского нападения, а также германо-польского примирения – иными словами, тройственного союза против СССР: DGFP, series C, II: 183 (Хасселл, 07.12.1933).
<p>1022</p>
Moscow Daily News, 30.12.1933. Турне Харпо Маркса продолжалось два месяца. На последнем выступлении Литвинов, к изумлению Маркса, повторил его фокус с ножами. Судя по всему, Харпо играл роль тайного посланника: он привез письма для посла Буллита, привязав скотчем запечатанные конверты к ноге под штаниной. Marx, Harpo Speaks! 299–337; Fromkin, In the Time of the Americans; Harlow, “Secrets in His Socks”.
<p>1023</p>
FRUS, The Soviet Union, 1933–1939, 53–4 (Буллит, 24.12.1933), 60–1 (04.01).
