Польши – 1772 тысячи, Румынии – 1180 тысяч, Финляндии – 163 тысячи, Эстонии – 75 тысяч и Латвии – 114 тысяч человек
[758]. Сталин перенес личную утрату, его подданные голодали, восточным и западным границам его страны угрожали сильные враги, и это могло бы сподвигнуть его к тому, чтобы устроить передышку. Однако уступки, сделанные весной 1932 года, так и не дали стране чудесного урожая, и сейчас он снова принялся закручивать гайки в намерении выжать кровь из камня
[759]. Он создал комиссию по чистке партийной организации Северного Кавказа и отправил туда Кагановича с карательными целями, одновременно вернув в Ростов, столицу Северного Кавказа, Евдокимова и приказав, чтобы села, не выполнившие задание по хлебозаготовкам, выселялись полностью. (Опустевшие села и земли предполагалось заселять «добросовестными колхозниками-красноармейцами, работающими в условиях малоземелья и на неудобных землях в других краях»
[760].) Молотов был отправлен на Украину, откуда он жаловался Сталину (21 ноября) на существующую там «оппортунистическую, кулацкую, буржуазную установку», в условиях которой местные функционеры требуют сначала удовлетворить потребности крестьян и только после этого возобновить поставки хлеба государству
[761]. В тот же день Сталин обвинил партийного босса Казахской республики Филиппа Голощекина в пораженчестве, несмотря на то что план хлебозаготовок был «максимально сокращен», и приказал ему «ударить, в первую очередь, по коммунистам в районах и ниже районов, находящимся целиком в плену мелкобуржуазной стихии и скатившимся на рельсы кулацкого саботажа»
[762].
Советская сельскохозяйственная печать в ноябре 1932 года была полна заголовков о том, что крестьяне умирают от голода в Польше («Это не кризис, это катастрофа»), Чехословакии («Вымирающие деревни»), Китае («Голод, несмотря на хороший урожай») и США («Нищета и разорение») [763]. И ни слова о голоде в Советском Союзе.
Партийная «оппозиция» снова подыграла Сталину: 19 ноября или ранее он получил донос на двух функционеров, Николая Эйсмонта, наркома продовольствия РСФСР, и Владимира Толмачева, отвечавшего за сухопутный транспорт РСФСР, которые в связи с годовщиной революции выпивали на квартире у Эйсмонта. На следующий день они собрались снова, уже вместе с Александром Смирновым, бывшим наркомом земледелия, снятым и переведенным в лесное ведомство, и опять предавались критике деструктивной политики Сталина. Смирнов стал членом ЦК еще в 1912 году, в один год со Сталиным. Эйсмонт входил в состав недавней комиссии по Северному Кавказу во главе с Кагановичем и видел на железнодорожных вокзалах толпы голодных беженцев. Находясь в подпитии, троица обсуждала возможных кандидатов на должность генерального секретаря вместо Сталина: Ворошилова, Калинина и даже самого Смирнова.
Как, опять все заново? «Снять Сталина!»
Центральная контрольная комиссия, во главе которой сейчас стоял сталинский подручный Ян Рудзутак, расценила эти пьяные разговоры как свидетельство
