Во всем этом присутствовала и прозаическая сторона: ради того, чтобы свести концы с концами, Кеке убиралась в училище (за 10 рублей в месяц). Возможно, что она также работала прислугой в доме у директора училища, хотя в какой-то момент получила постоянное место швеи в местной «модной» лавке и, наконец, перебралась с сыном в квартиру на Соборной улице в Гори [102]. Однако вскоре Сосо за успехи в учебе был освобожден от платы за обучение и даже стал получать ежемесячную стипендию в 3 рубля, впоследствии возросшую до 3 рублей 50 копеек, а затем и до 7 рублей. Возможно, это лучшее доказательство того, что мальчик из распавшейся семьи выделялся как один из лучших учеников в Гори [103]. Окончив школу весной 1894 года, в солидном возрасте в 15 с половиной лет, он мог бы поступить в Горийскую учительскую семинарию, что стало бы еще одним шагом вверх по социальной лестнице. Появился и еще более привлекательный вариант: учитель пения Симон Гогличидзе, переводившийся в Тифлисскую учительскую семинарию имени царя Александра, пообещал, что может устроить своего лучшего горийского ученика на заветное полностью оплачиваемое место в государственном учебном заведении. Это было очень заманчивое предложение в глазах малоимущей семьи. Но вместо этого Сосо сдал вступительные экзамены в Тифлисскую духовную семинарию, решив стать священником. Он получил отличные оценки почти по всем экзаменам – на знание Библии, по церковнославянскому, по русскому, на знание катехизиса, по греческому, по географии, по чистописанию (хотя и не по арифметике) – и был зачислен в семинарию. Сбывались его мечты. Тифлисская семинария – наряду со светскими гимназиями этого города для мальчиков и девочек из зажиточных семей – представляла собой высшую ступень образовательной лестницы на Кавказе, где власти Российской империи не пожелали создавать университет. Шестигодичное обучение в семинарии (куда обычно поступали в 14-летнем возрасте) как минимум давало возможность получить место приходского священника или деревенского учителя в сельской Грузии, но для более амбициозных учеников семинария могла послужить трамплином для поступления в один из университетов империи.
В рамках биографического жанра как такового троп несчастного детства – итог увлечения фрейдизмом – стал играть чрезмерно большую роль [104]. Это слишком простой путь, даже в тех случаях, когда речь идет о персонажах, у которых было действительно несчастливое детство. Детские