Эти фарфоровые фигурки сидели дома в гостиной среди сотни таких же, советуя и благословляя, а теперь они будут присматривать за Эллой, как присматривали за бесчисленными поколениями ее семьи. Даже если она не захочет, чтобы они ее оберегали.
Лянь с любопытством слушала разговор святых. Самайра восхищенно хлопала глазами. Шивон улыбалась так широко, что при желании можно было сосчитать все ее зубы. Госпожа Ривера была в восторге.
Слава богу, наконец-то мама угомонила болтунов. Они, смущенно переглядываясь, схватились за четки и Библии, начали креститься, извиняться и в конце концов замерли.
– Ну теперь начаровывай дерево.
Мама принялась передавать Элле голубые бутылки, а та расставляла их кругом на полу. Девочка столько раз начаровывала бутылочные деревья вместе с мамой и бабушкой для защиты дома, что все движения давно были отработаны до автоматизма.
– Заклинание ты знаешь. – Мама протянула ей горшок с землей и семечко. – Такое же, как дома.
Элла тихо застонала. Она терпеть не могла, когда ее торопили.
«Чарование должно настояться и подойти, как тесто для блинчиков», – всегда говорила бабушка, и Элла была с ней полностью согласна. Но мама все делала по-своему. Впрочем, как и каждый чародей.
– Не криви лицо, – велела мама.
– Угу, – буркнула Элла, насыпая маленькую горку земли в середине круга из бутылок и бросая туда семечко.
Она вспомнила первое растение, которое вырастила сама. Она была тогда настолько мала, что бабушка еще таскала ее на бедре. Элла потянулась пухлыми пальчиками к черным каллам, растущим в теплице, – это были ее любимые цветы, оттенком напоминавшие темную папину кожу, – и очень удивилась, когда цветы потянулись вверх, ей навстречу. Лишь через несколько лет Элла поняла, каким образом проникла в их жизненную силу и подчинила.
Стараясь не обращать внимания на следящих за ней необычайн, она глубоко вдохнула, закрыла глаза и обратилась к чарам внутри себя с просьбой проснуться. Голова стала легкой и слегка закружилась. В ушах что-то поскрипывало и тянулось, пока она мысленно нащупывала семечко и росток в нем. Лоб покрылся испариной, в воображении тьма сменялась рассветом, мечта расцветала. Элла выпевала заклинание и просьбу: «Растите, длинные корни, защитите нас от зла, пока мы спим».
Наконец она открыла глаза, стараясь не смотреть на зрителей, хотя ей хотелось немного покрасоваться перед ними.
Раздался тончайший стук крохотного сердца, и из земли высунулся росток. Он потянулся вверх, завился, как плющ, потом выпустил листочки и крошечные усики. Они скрутились веревками, сплелись в твердый древесный ствол, поднялись до потолка. От ствола во все стороны полезли ветви, на ходу покрываясь зеленой листвой. И вот уже в углу комнаты высился живой дуб, такой же, как дома во дворе, простирая ветви над кроватью Эллы.
– Последний шаг, – напомнила мама.
– Бутылки, – прошептала Элла.
Ничего