Саша с готовностью подставила губы, обхватила мужчину за шею, и выгнулась ему навстречу. Ей казалось, она сходит с ума. Одной рукой она прижимал ее к себе, а другой зарылся в распущенные волосы. Отпуская на секунду губы, он касался губами шеи, нежной кожи над ключицами, и снова возвращался к губам. Мужская рука, отпустив волосы, начала путешествовать по телу. Запустив руку под футболку, он сжал полукруглую грудь, и Саша застонала. Это прозвучало как сигнал к действию.
А потом она, отчаянно смущаясь, искала в темноте брошенное белье, шепотом сетовала, что половина отеля видели их, а если не видели, то слышали. Найдя, наконец, цветастые слипы, она собиралась надеть их, но Василий забрал трусы, сунул к себе в карман и потащил ее на побережье. Они побросали одежду на ближайший к воде лежак и вошли в воду. Море, нагретое как теплое молоко, ласкало горячие тела, слившиеся в одно целое. Удивительно, что на этот праздник любви не сбежались все постояльцы. Но Саше было уже все равно. Они ныряли, обнимались, смеялись и любили.
Когда они вышли на берег, холодный ветерок напомнил о себе, и Саша вздрогнула. Василий обтер ее своей футболкой и помог одеться.
– Пойдем ко мне? – спросил он, но прозвучало это утвердительно.
Его номер был близнецом ее номера. Они даже не включали свет, рухнув в белеющую в темноте постель.
– Слушай, – позже сказала Саша, лежа на его руке, – все это время меня мучает мысль, что я тебя где-то видела.
– Да ты что?! – ей показалось, что произнес он это с иронией.
– Ага, – кивнула она.
– Ну ты, Беликова, даешь, – со смешком произнес мужчина.
В ту же секунду все встало на свои места, и Саша вспрыгнула, как ужаленная.
– Бли-и-ин! Василий! Я же еще чувствую, что знакомо! – она побежала и включила свет уставившись на голого мужчину в кровати. Василий сморщился, прикрывая ладонью глаза.
– Васька Толмачев!
– Угу! – кивнул он, – выключи свет, а?
Саша засмеялась и щелкнула выключателем.
– А я тебя сразу узнал, – сказал он. – Вернее не сразу, а когда ты назвала имя. Ты почти не изменилась.
Саша поверить не могла, что спустя двадцать лет она встретилась с одноклассником на турецком курорте. Васька Толмачев в школе не был героем ее романа. Невысокий, хулиганистый, громкоголосый и дерзкий, он раздражал ее своими выходками. Например, в шестом классе он залез в ее портфель и съел ее яблоко. А в седьмом выдернул из-под нее стул, она упала и долго плакала. Правда Елена Сергеевна, учительница русского и литературы, отчитала его и заставила извиняться, а сам Васька сделал это с виноватой миной на лице, но Саша помнила обиды до сих пор.
– Ты меня вечно мучил! – обвиняюще ткнула она ему пальцем в грудь.
– Не вечно, – улыбнулся он, покачав головой, – в десятом я тебя поцеловал!
– Но я этого не хотела!
– Хотела-хотела, просто