Моя память не похожа ни на чью другую. С первых секунд жизни в моей голове были собраны не только все мои шарики-воспоминания (ладно, бóльшая их часть), но и воспоминания всех людей – тех, кто жил или будет жить.
Я могу получить общее представление о чувствах и мотивах людей, но не знаю, о чем они думают. Этакое всеведение с солнечными очками на глазах. Воспоминания о мире у меня не имеют точной привязки ко времени, но я могу предположить, когда произошли события, опираясь на подсказки: возраст людей, которых я знаю, одежду и качество картинки. Если речь идет о прошлом, изображение будет ясным и четким, если о будущем – туманным, более-менее точным, но переменчивым.
Наука определила бы меня как ясновидящую. А еще ученые бы сказали, что я не существую – потому что мое существование не доказано. Но вот она я: сижу на розоватой брусчатке справа от презентабельного жилого комплекса. И что мне известно? Что я знала всегда? Это одновременно просто и ужасно сложно. Я знаю все, что произойдет, за одним исключением – очень личным.
Возможно, вы слышали, что время описывают как линию, или струну, или одно из измерений. Может быть, вы слышали, как пациенты с болезнью Альцгеймера – например, моя бабушка Кэм – представляют время? В виде нити, свернутой в клубок. На самом деле все это неправда.
Я видела нити времени; и я знаю, кто их прядет – человек или существо, которое перебирает их и окрашивает в самые яркие, невероятные цвета.
Тот момент в бассейне был из моей коллекции жевательных шариков. Я видела, как мистер Фрэнсис утонул.
Существует два вида утопления: со смертельным исходом и без. Мистер Фрэнсис должен был начать тонуть, но технически выжил бы – потому что Ник должен был его спасти.
(Должен был.)
Я видела, как Ник застынет, переживая какой-то внутренний кризис, и мистер Фрэнсис слишком долго пробудет в воде без кислорода. За этим последует ошибочно выполненный непрямой массаж сердца, который самым пагубным образом повлияет на мозг мистера Фрэнсиса.
А это, в свою очередь, заставит Ника всю жизнь мучиться сомнениями, эмоционально уничтожит парнишку и ввергнет в пучину тревоги. Спасатель будет помнить о случившемся до конца своих дней и бояться что-либо сделать.
Я не должна была вмешиваться, потому что я не могу менять реальность. Поверьте мне. Я пыталась. В итоге все происходит так, как должно. Я знала, что должна:
откинуться на шезлонге,
стать свидетельницей печального, но героического поступка, в результате которого жизни Ника и мистера