Странная процессия, участником которой оказался Теплов, медленно шествовала по лесной тропе. Во главе шел Андрей Константинович. За ним следовали Дмитрий и Татьяна – девушка уже не таясь держала возлюбленного за руку, что его безмерно ободряло. Замыкали шествие женщины – Ольга Сергеевна и Мария Васильевна. Дмитрию чудилось, что они выполняют роль конвоя и следят, чтобы молодой человек не посмел сойти с тропы или повернуть назад. Было нечто жуткое в этой молчаливой прогулке по мертвому с зимы, еще не проснувшемуся лесу. Какую-никакую уверенность в Дмитрия вселял лишь револьвер, спрятанный под одеждой, и вера в то, что Корсаков незаметно присматривает за ним.
Маевский тем временем вывел семью к часовне – и Дмитрий не мог не поразиться уникальности этого места. Здание оказалось маленьким, не больше каретного сарая, сложенным из грубых камней с узенькими окошками-бойницами. Присмотревшись, Дмитрий понял, что это своего рода преддверие, выстроенное, чтобы закрыть вход в пещеру. Скала, в которую уходила каверна, была почти не видна – ее оплел узловатыми корнями огромный старый дуб, вздымающийся вверх на высоту Александровской колонны и укрывающий поляну ветвями.
– Чудо, верно? – хрипло спросил Дмитрия Маевский, любуясь открывшимся видом.
– Чудо, – подтвердил Дмитрий. – Только несколько пугающее, если честно.
– Божьи дела могут вселять страх в сердца рабов Его, – прошамкала Мария Васильевна, появившись из леса. – Ибо мы лишь песчинки на фоне необъятной силы, что нас ведет и защищает.
Словно в ответ на ее слова распахнулись двери часовни. На пороге стоял могучий мужчина в черной рясе, росту в нем было почти семь футов[6], а плечи еле помещались в дверном проеме. На них спадала грива длинных и черных как смоль волос, лицо украшала столь же черная окладистая борода. Но выразительнее всего выделялись глаза – жгучий их взгляд будто пронизывал насквозь.
– Батюшка, отец Варсафий, – благоговейно прошептала Мария Васильевна, но монах не обратил на нее ни малейшего внимания. Он пристально разглядывал Дмитрия, словно купец, выбирающий породистого жеребца.
– Вернулся, значит, отрок? – наконец одобрительно пророкотал Варсафий. Дмитрий не был уверен, что ему нужно что-то говорить, но легкий тычок со стороны Татьяны подсказал, что ответа от него все-таки ждут.
– Вернулся, батюшка, как же не вернуться?
– Тоже верно, – чуть улыбнулся монах. Сомнений у Дмитрия не осталось – Варсафий знает о болезни, поразившей его после отъезда от Маевских. А монах тем временем продолжил: – Пойдем, чадо. Пришла тебе пора разделить службу с семейством.
Он развернулся и скрылся в часовне. За ним вошли Маевские. Дмитрий неуверенно остановился у ступеней.
– Идем. –